— В том смысле, что…
— Да, — Мишка кивнул, — в том смысле, что он отвлекся, идя впереди, а потом вдруг обернулся — и нас уже не было. Он пошел назад, тоже кричал, звал нас, но никто не откликнулся… вот так.
— Этого просто не может быть, — сказал Серж. — Это настолько невозможно, что… Вы же были совсем недалеко друг от друга.
Но в разных измерениях.
— Потом папа побежал домой. Они все втроем: папа, тетя Даша, дедуля вместе собирались нас идти искать, и тут мы вернулись. Папа где-то в глубине души до сих пор считает, что мы просто сбежали от него, — Мишка выдохнул; вяло и виновато — будто это соответствовало действительности. — Или хотели разыграть, спрятаться — и вот во что это обернулось в результате.
Серж опять ухмыльнулся.
— В странных людей на поляне… Я хотел узнать, что ты решил, Миш.
Мишка посмотрел на него; впервые за все время его взгляд набрал остроту.
— По поводу…
— По поводу ограблений, да-да. Присоединишься ли ты к расследованию.
Я заметил, как Олька, сидя на кровати плотнее уперлась стопами в пол; затем одна нога чуть расслабилась; не отрывая подошвы от пола, Олька уперлась уже мыском, задев сандалем заводного клоуна, который стоял подле ее ноги. Клоун потерял равновесие и упал; звякнули бубенцы, свисавшие с красно-зеленой шляпы-котелка, — перебивая другое звяканье, утробное, — железного механизма внутри клоуна.
Олька чуть выпрямилась — в ней как будто происходила некая борьба или она решалась на что-то; а возможно, это было нетерпение — потому что ей самой хотелось услышать от Мишки положительный ответ? Не знаю, мне так и не удалось понять точно.
— Ты что, уже решил, как мы будем его проводить?
— Ну… — этот прямой вопрос Сержа смутил; он стал почесывать шею, — я, честно говоря, хотел, чтобы ты подсказал.
— Давай так: ты разработаешь план — от начала до конца. Потом мы его обсудим, исправим, может быть, что-то и начнем расследование.
— То есть ты обещаешь присоединиться?
— Если ты все сам спланируешь — да, обещаю.
— Но я хотел бы с тобой заниматься разработкой.
Нахмурив брови, Мишка медленно покачал головой.
— У меня кодекс висит — нам лучше распределить обязанности… Послушай, я же говорю тебе: я согласен, мы возьмемся за расследование. Сделай только что-нибудь сам — я не могу отвечать за все. Разве тебе не приятно будет?
— Что именно?
— Главенствовать — что же еще. Ты же собираешься отвечать за охрану поселка.
— Ты прав, ладно.
— А твоя бабка и другие люди? Ты составил списки негативных качеств и еще это… ну… как с ними бороться, — припомнил Димка.
— Нет, этим я еще тоже не занимался. Не успел — времени как-то не хватило.
Когда мы с Мишкой пришли в домик, Серж и Пашка уже были здесь — оживленно обсуждали очередную серию «Черепашек-ниндзя». «Да-да-да, это был самый классный момент, когда Микеланджело надел повязку Донателло, чтобы подшутить над ним, — так, кажется, говорил Серж, — в конце серии, да. На закуску, что называется. Испугал Донателло, что это опять двойник вернулся, преследует его».
«Да, классно. Мне тоже это больше всего понравилось, — согласился Пашка, а затем прибавил, — я и сам хотел бы быть Микеланджело».
«Донателло круче!»
«Нет, Микеланджело!»
«Нет, Донателло»…
И теперь мне невольно пришло в голову:
«Не хватило времени? Неужели правда? Ни минуты? Да, разумеется, он был сильно занят: смотрел своих „Черепашек-ниндзя“. А потом пошел на улицу — обсудить вместе с Пашкой. И дообсуждался до самого вечера».
— К завтрашнему вечеру я все сделаю — обещаю, — Серж уверенно кивал — так же уверенно, как и вчера.
Я понял вдруг (почувствовал, вернее), что если он и сподобится на что-то, то выйдет у него далеко от идеала.
«Да что с ним такое? Я всегда думал, он хочет завоевать лидерство…
Хочет-то он хочет, да только… только что?»
Серж произнес слово «обещаю», и Мишка как-то вдруг сразу встал, зажестикулировал; заявил, что вчера, мол, он-де не готов был еще ответить, что будет в государственном кодексе…
— …и ты, Серж, конечно, поймал меня на этом…
— Я? Поймал? Не говори глупостей! Ни на чем я тебя не ловил.
— Но ты же хотел как лучше! Ты все сделал правильно, — заявил Мишка, не взирая на Сержевы возражения; подался чуть вперед и поднял вверх указательный палец, — я честно признаю: когда ты начал наседать на меня с кодексом, я уже лепил все подряд — что только в голову приходило. Потому что я ничего еще толком не знал, что в нем будет. Кроме уже написанного к тому времени, конечно. В рабочую тетрадь.
