…………………………………………………………………………………………
— Но где мы возьмем море в нашем поселке?
— Да пруд разроем — расширим, углубим — вот и море. И бар поставим на берегу.
— Да, точно, бар. И что, пляж сделаем?
— Ну конечно.
— И будем в бейсбол играть?
— Да. Колючим мячиком. Резиновым — помнишь, как в заставке?
— Это эпизод из четвертой серии. Класс!
— Да-да, из четвертой… я же не знаю все в подробностях — как ты.
— А карнавалы будем устраивать?
— Конечно, будем карнавалиться… карнава-а-алиться — ха-ха. Прикольное слово, а? — Мишкины брови несколько раз подскочили вверх.
Мы рассмеялись — почти в унисон.
— А еще что будем делать?
— Коктейли пить.
— Ты же сказал, они бесполезные!
— Когда я такое говорил?
Я перефразировал:
— Ты говорил, что Стив, прилетев к нам в поселок, решил пить только смородиновое варенье, разведенное в воде… тьфу ты, пакость, черт бы ее побрал… Что коктейли ему надоели.
— Но у нас-то уже к тому времени будут островные порядки.
— Да-да, теперь я понимаю все… — я сделал несколько уверенных кивков, но потом все-таки уточнил еще:
— И полное взаимопонимание будет?
— У тебя с твоей матерью? Да. Будешь носить штаны, а не шорты — если захочешь.
— Захочу!
— Никаких конфликтов между людьми.
— Совсем-совсем? И преступлений?
— Ну…
— Ведь в «Полночной жаре» они всегда случаются. В каждой серии.
— Верно, Макс, верно. В этом и смысл сериала, да? Всегда найдется некто, покушающийся на рай, — в голосе Мишки слышались какие-то сокрушенные нотки, и выговорил он это чуть медленнее, — ну… во всяком случае, Стив Слейт всегда спасет нас — можешь быть уверен в этом.
— Нельзя же рассчитывать только на него, Миш, сам говорил… — заявил я совершенно серьезно.
Я не знал до последнего момента, что напомню об этом Мишке, но все-таки даже искренняя любовь и уважение к Стиву Слейту не позволили мне пропустить столь важного обстоятельства.
Мишка резко повернул голову и посмотрел на меня. Неужели же он спросит: «В каком смысле?». Но в результате я услышал:
— Когда купюры рисовал?
— Да.
Ты тогда угадал мой сон. И реальность тоже. Как и всем остальным, что говорил.
Мишка чуть помедлил.
— Да, конечно, Макс. Люди не должны превращаться в аморфных существ. В планктон. Никогда. Уверен, мы сможем и сами… — он запнулся.
— Постоять за себя?
— Да. Разумеется.
Воодушевление вернулось — в еще более сильной степени. Все ярче представлялась мне жизнь… в обществе досуга? Нет, «свободного творчества» — так мне больше нравилось. Значительно больше! Я уже воображал себе, как прохаживаюсь вдоль берега — в расстегнутой разноцветной рубашке и штанах; в правом кармане у меня блокнот, в левом — ручка; я готовлюсь сделать подробное описание канареечных перьев — для этого сосредотачиваюсь, концентрирую взгляд и… ошалело бросаюсь вперед.
(Бар пронесется мимо взъерошенным пятном, а сверкающие бокалы — вплетенными серебряными цепями.
К более поздним сериям «Midnight heat», цветовые оттенки коктейлей в баре станут темнее: розовый сменится на рубиновый, желтый — на терпко-оранжевый, голубой — на индиго. Все верно, прошедшие серии накапливаются в бокалах, уплотняя цвет).
Еще минут пять мы обсуждали «островные порядки»; мое дыхание все учащалось — именно как во время бега, — а грудная клетка словно бы росла: в ней проявлялись и как будто начинали пульсировать некие тайные, ранее невыраженные мускулы.
Мишка осведомился, развеялись ли, наконец-то, мои сомнения.
— В реализации государства?
— В серьезности моих намерений — так бы я обобщил.
Я хотел было брякнуть: «Ну еще бы! Конечно!», — но вовремя спохватился — мне подсказала интуиция; я решил схитрить.
— Ты убедишь меня окончательно, если… ну-у…
— Если что?
— Если покажешь серьезность и других своих намерений.
— Ты о чем?
— Добраться до… — я слегка понизил голос. — …Поляны чудес. Если выполнишь то, что обещал.
— Спросить моего отца, ты имеешь в виду?
— Да. И не потом, а прямо сейчас, — я старался говорить тихо, но настойчиво.
Похоже, у меня получилось.
— Вот хитрец! Ну хорошо, ладно…
Где-то уже около полуминуты Мишка шел и смотрел назад, на меня. Теперь он, наконец, повернул голову…
— Пап!..
…посмотрел вперед.
