Еще глоток горячей мутной жидкости.
– Где кабинет 1318?
– Двадцатью этажами выше. Лифт справа по коридору.
– А можно поинтересоваться, почему к господину Сато все
относятся столь неприязненно?
Хаген снова покосился на улицу: патрульный робот как раз
захватил «прыгуна»-нарушителя.
– Что ж, вы сами спросили… Старик был бездушной тварью.
Когда у Герта тяжело заболела жена, Сато отказался дать ему отпуск вне графика
и уволил. Герт пытался сам выкарабкаться, влез в долги не к тем людям, отдать
не смог. Через месяц и его, и жену нашли с простреленными головами. Или взять
Евтича из второго цеха. У него дочь-эпилептичка. Брелок у нее есть
специальный, сигнализирует о припадке. Как-то жена Евтича была в отъезде.
А он получил сигнал во время смены. Парень на коленях умолял старика отпустить
его. Сато не держал, нет, но предупредил, что если Евтич уйдет со смены,
обратно может не возвращаться, расчет и документы вышлют по почте. Евтич
остался. Слава богу, тогда с дочкой обошлось, – Хаген нахмурился и сделал
еще глоток. – Если вы знаете, что в нашем мире значит оказаться без
работы, то поймете Евтича. Мне Сато в свое время то же самое сказал, когда я
отпрашивался на похороны матери. Старая скотина… Так он порядок понимал. Сейчас
к вам едва ли кто придет. А если бы вы захотели послушать тех, кто знает о Сато
дурное, линию пришлось бы останавливать и очередь к 1318 выстроилась бы в
несколько этажей. Но вас ведь такие вещи не интересуют, верно? Это не по вашему
ведомству?
– Да, – кивнул Карев, опуская чашечку на
стол. – Но все равно спасибо за откровенность.
Оба поднялись. Еще одно крепкое рукопожатие.
– Всегда пожалуйста. Кстати, а что вы делаете, если не
удается ничего найти?
– Такого не бывает, – отозвался Карев, уже шагнув
к двери. – Хоть одно бескорыстное доброе дело имеет за собой любой
человек.
– Боюсь, за Сато этого не водилось. Это вам не
Кайрондер.
– Не думаю. У меня были дела и потяжелее. Как-то
я занимался одним сатанистом. Даже у него набралось в итоге вполне сносное
досье.
– Что ж, буду с нетерпением ждать, удастся ли вам
сделать то же с нашим сатонистом.
Следователь улыбнулся и закрыл за собой дверь. Хаген скосил
взгляд и осклабился: кофе в чашке гостя не уменьшилось. А внизу, у подъезда,
робот начал буксировку синего «прыгуна».
* * *
Дверь с номером 1318 оказалась заперта. Сутулый мужичок
нервно огляделся в пустом коридоре. Как бы кто не вышел ненароком. Не дай бог –
заметят! Нет, здесь торчать точно нельзя.
Мужичок прошел чуть дальше и встал у стенда, будто читая приказы.
Он и впрямь попытался почитать, чтобы чуть отвлечься, но от волнения слова
никак не складывались. Руки теребили пуговицу халата.
Слева звякнул лифт, и тело невольно вздрогнуло. Расползлись
дверцы. В коридор ступил тот самый. Это стало ясно с первого же взгляда:
строгий серый костюм, бесстрастное, словно выдубленное лицо, холодная сталь в
глазах, аккуратные черные усы с вздернутыми кончиками.
– Я полагаю, вы ко мне?
Мужичок крякнул в ответ и мелко кивнул.
– Прекрасно. Пошли.
Серый человек шагнул к 1318, поднес к сенсорному датчику
какой-то жетон, и дверь распахнулась. Они вошли.
По понедельникам и четвергам здесь принимал психолог,
поэтому для релаксации вместо окна была голограмма: поле, еловый лес с
зарослями малины, голубое небо да летающие туда-сюда ласточки… Сельская
идиллия. Уселись в креслах.
– Следователь Карев, – представился Серый человек.
– Старший оператор Евтич.
– Что вы хотели рассказать?
Мужичок неуверенно поерзал на стуле, глядя на темные макушки
елок за спиной следователя.
– Я работаю здесь почти двадцать лет… – ляпнул он
и сконфуженно покраснел, затем сглотнул и продолжил: – Господин Сато как-то
раз очень помог нашей семье. Буквально спас.
– Продолжайте, – Серый человек закинул ногу на
ногу.
– У моей супруги выявили стройму, – через силу
выговорил оператор, избегая смотреть в глаза следователю. – Тогда от этой
заразы много народу погибло. Вакцина стоила девять с половиной тысяч. У нас
было отложено две. Полторы по родственникам собрали. Еще две – ребята через
профсоюз скинулись, – Евтич шумно вздохнул. – Четырех не хватало. А
без вакцины – смерть. Или слабоумие. Я знал, что господин Сато отменил
введенные господином Касселем субсидии. Но взять больше было неоткуда. Хоть в
петлю полезай. Вот и решил попытать счастья. Подумал, что уж хуже, чем в петле,
не станет. Да и ребята подначивали: давай, говорят, если Сато не даст,
забастовку объявим. Ну, это они так, по доброте душевной. Ничего бы не сделали.
Сколько раз уже обещались, а в итоге побрлтают для вида, да и успокоятся.
Господин Сато ведь шутить не любил. А кому охота без работы остаться? Впрочем,
все же сводил их тогда Герт к господину Хотеенкову, говорили о чем-то.
