- Я вас понимаю. - кивнул Павел,
- Некоторые воспоминания согревают всю жизнь. Хотите добавить что-нибудь ещё?
- Не знаю... Я готовилась к тому,
что вы позвоните, и специально вспоминала. Но из детства я помню так мало...
Память у меня как решето.
- Вы строги к себе. Я просто
интересовался. Возможно, мы ещё вернёмся на днях к рассказу о Фэнтези-Парке,
если потребуется уточнить какие-нибудь детали. Мой номер теперь у вас есть,
если вдруг что-нибудь вспомните, не стесняйтесь позвонить.
- Буду очень рада. Господин
следователь, а можно спросить...
- Конечно.
- Как там папа... сейчас? Вы его
видели?
- Да. - Карев на мгновенье
запнулся, подбирая слова: - Он лежит в хорошей палате. За ним осуществляется
надлежащий уход. Но, сами понимаете, в его состоянии всё достаточно статично.
- Можно ли мне придти к нему? Я
бы хотела увидеть его ещё раз до... ну, вашей процедуры. Просто подержать за
руку. Поговорить. Вдруг он услышит?
Девочка с кудряшками, чего ты
ждёшь увидеть? Неподвижное тело с катетером в подключичной вене, а ещё одним -
на мочевом пузыре, с пищевым зондом в желудке, дыхательной трубкой в горле и
ведре эмулятора вместо лица?
- Мне больно отказывать вам,
Екатерина. Боюсь, это не получится. Доступ посторонних лиц в здания службы
строго ограничен. Но я постараюсь походатайствовать перед начальством о вас.
- Огромное спасибо! Я вам так
благодарна!
- Подождите, ещё не за что. Я не
могу гарантировать положительного ответа.
Его и не будет.
- Нет, господин следователь,
примите пожалуйста, мои благодарности за ваше внимание и... за то, что вы
делаете для папы. Это очень важно для меня. Буду ждать публикации вашего отчёта
о нём.
*
* *
Суббота. Непривычно пусто в
конторе. Не только в нашем отделе - даже в коридорах. Но главные лица на месте.
Всё такой же мрачный Патканян в лаборатории, всё такой же угрюмый Петрович в
кабинете, одинокий Халл на "палубе". Всё такой же непробиваемый
Харчевский. Упёртый тип. Пытаться разговорить его - всё равно что куриным яйцом
разбивать камень. Надо бы что-то другое нащупать, но что?
Хорошо хоть дочка его помогла.
Пусть мордашкой не вышла, а из всей этой семьи самый приятный человек. Ниточку
подкинула не совсем "чистую", но и то хлеб, на запаску сгодится. А то
неизвестно, заговорит ли вообще Харчевский. Чем, интересно, занимается этот
напыщенный толстяк, когда остаётся один в своей голове? Что делает в эту
минуту?
Приятно, что работы на
сверхурочке мало. А всё равно для отдыха день запорот, выходные ценны в своей
цельности, когда можно спать хоть до обеда, а проснувшись, жить лишь семьёй.
Эх!
*
* *
Воскресенье
- Ну и как у нас продвигается? -
прямо с порога поинтересовался следователь, явившись на третий день.
Профессор обернулся от книжного
стеллажа и поджал губы.
- Что вы от меня хотите? Что вы
тут всё ходите? Я не хочу вас видеть.
- И я вас не хочу. - парировал
молодой усач, непринуждённо усаживаясь на облюбованный стул, - У меня вообще-то
своих дел полно, куда как более интересных. Дома жена-красавица ждёт, сегодня
ей платье пойдём покупать. Но - приходится вот с вами возиться. Работа такая. А
нужно мне не так много: найти в вашей жизни хоть что-то достойное внимания. Чем
скорее вы мне в этом поможете, тем скорее мы распрощаемся.
Харчевский отошёл от стеллажа,
сжимая в руке тряпочку для пыли.
- Что я должен сказать? Я -
учёный. Я занимался наукой. Совершал изобретения. Подготовил несколько
поколений исследователей...
- Простите, речь немножко о
другом. Семнадцатилетнее издевательство над студентами добром не назовёшь. А
что до науки... Я смотрел ваше досье. Вы разрабатывали С-пули. Вот ваша заслуга
перед человечеством и наукой. Поверьте уж, хвалиться здесь нечем.
Следователь замолчал и отвернулся
к чёрному окну.
- Меня однажды подстрелили вашей
пулей. - глухо проговорил он, глядя в бездну, - Было неприятно. Слава Богу,
рядом оказался офицер с противоядием. Это, кстати, кто изобрёл? Вы?
- Нет. - отозвался профессор, -
противоядием другой отдел занимался. Возглавлял работу доктор Гарр.
- Вот кому бы я от души спасибо
сказал. - заметил Карев, - Скольким людям жизнь спас!
