– Я… – Изабелла посмотрела через плечо, уверившись, что Орландо в самом деле исчез.
Неужели это был всего лишь сон?
– Со мной был один из пажей Катерины, но он хотел сыграть в кости на рыночной площади, пока я молюсь, – ответила она со смехом. – В этом ведь нет никакого вреда. Я же в церкви, верно?
– Я вышвырну его на улицу! – рявкнул Маттео.
– Но какая же опасность может подстерегать меня в церкви? – спросила Изабелла.
Единственная опасность здесь – ее чувства. В те мгновения, проведенные наедине с Орландо, она совершенно утратила рассудок. С ней случилось то, чего она так опасалась, – в ней вспыхнуло влечение к мужчине. А теперь он ушел.
Маттео пробежал глазами по мраморным стенам и позолоченным статуям, словно охотник, поджидающий кабана, его глаза сузились. Изабелла попыталась проследить за его взглядом, но она не обладала острым флорентийским зрением. Она заметила лишь трех дам в темно-пурпурных с алым атласных платьях, их золотистые волосы были уложены в искусные прически. Они хихикали, склонившись друг к другу. Еще она увидела кардинала в красном облачении. Он величественно шествовал по проходу, как корабль под всеми парусами, за ним тянулась вереница просителей. Мужчины в синих с золотом ливреях семьи Пацци то и дело разражались хриплым хохотом.
– Никогда не знаешь, где скрывается опасность, моя прелестная кузина, – сказал Маттео. – Этот город очень ревнив к чужому успеху, а Строцци – семья, приближенная к Медичи. Нужно все время быть настороже. Идемте, я провожу вас домой. Катерина уже, наверное, ищет вас.
Изабелла оперлась на руку кузена. С улыбкой слушая его комплименты, она, улучив момент, оглянулась и бросила последний взгляд на полумрак, скрывавший от нее дальний конец нефа. Ее Аида нигде не было видно.
Маттео Строцци.
Орландо смотрел, как Изабелла взяла Строцци под руку и пошла с ним к двери. Его дружки потянулись следом, заслонив Изабеллу. Орландо видел лишь, как мелькнул ее темно-синий плащ и две переплетенные косы под прозрачной накидкой. Склонившись, Строцци что-то сказал ей, вызвав на ее лице улыбку. Будь он проклят.
Орландо знал, что Изабелла – родственница Маттео и Строцци не обидит ее, оберегая честь семьи. Только это помешало ему броситься вслед и вырвать Изабеллу из рук Строцци. Но наступит день, и ему не придется сдерживать свою ярость.
В конце широкого мраморного нефа Изабелла замедлила шаг и оглянулась через плечо. Орландо знал, что она слишком далеко, чтобы заметить его, но на всякий случай отступил в тень, не отрывая глаз от девушки. Не будет ничего хорошего, если Строцци увидит его, тем более рядом с Изабеллой. Милая, прелестная Изабелла. Как она вообще может состоять в родстве со Строцци?
На лице Изабеллы явственно читалось огорчение. Накинув на голову капюшон, она растаяла в потоке солнечного света, лившегося из открытой двери.
Черт возьми! Орландо едва удержался, чтобы не броситься вслед за ней.
Он с силой потер виски, проклиная себя за глупость. Лукреция называла его странствующим рыцарем, говорила, что в один прекрасный день он, сам того не зная, обретет сокровище, которое ищет, и утратит его. Или себя. Тогда он посмеялся над Лукрецией, сочтя ее слишком романтичной. Но теперь, взглянув в бездонные глаза Изабеллы, вдруг понял, что она и есть то самое сокровище.
Сокровище, которое он даже не искал, в существование которого не верил.
Эта мысль была настолько поразительной, что Орландо пошатнулся. Словно его тело прошил разряд молнии.
Нет, он вовсе не чувствовал себя странствующим рыцарем из поэмы. Сейчас он больше походил на придворного шута, о котором говорила Изабелла, на посмешище.
Он утратил свою невинность в тавернах Флоренции и остатки надежды давным-давно, когда умерла Мария Лоренца. И виной тому был Маттео Строцци. А теперь, когда Орландо наконец узрел чистое, ничем не замутненное сияние редкого сокровища, Строцци снова похитил его.
Глядя на Изабеллу, Орландо видел перед собой богиню. Невинную, искреннюю, взирающую на мир широко распахнутыми глазами. Но она принадлежала к клану Строцци, а значит, была потеряна для него. Теперь она казалась ему звездой – прекрасной, влекущей, но безнадежно далекой.
