Холмен рванулся вслед за Сесилом, на бегу, как кегли, сбив двух пешеходов. Сесил уже добежал до «тауруса», распахнул дверцу и забирался в машину, когда Холмен схватил его сзади. Он потянул Сесила на себя, и оба упали.
— Какого черта ты прицепился ко мне, парень? Пошел прочь, — пробормотал Сесил, пытаясь залезть в машину.
Холмен дернул Сесила за ногу, не переставая молотить его кулаком.
— Отцепись от меня, черт возьми. Да пусти же! — воскликнул Сесил.
Но Холмен уже почти ничего не боялся. Сквозь пелену пробивалось осознание того, что перед ним окровавленный агент ФБР с тридцатилетним безупречным послужным списком. Но единственным, что он видел в эти мгновения, было лицо Ричи, красное, зареванное, когда он бежал рядом с машиной Холмена и кричал, называя его неудачником. Он знал, что воспоминание о восьмилетнем пареньке с еще не выпавшими молочными зубами постепенно начнет блекнуть, и чувствовал неистовую, слепую потребность заставить этого человека расплатиться за все.
Холмен не заметил пистолета. Должно быть, Сесил вытащил оружие, когда Холмен молотил его по спине, а сам Сесил пытался ползком добраться до машины. Холмен не глядя продолжал наносить удары, стараясь пригвоздить Сесила к асфальту, но наконец агенту удалось вывернуться. Вспыхнули три ослепительно белые вспышки, и громоподобное эхо сотрясло воздух над Уилширским бульваром.
Мир вокруг Холмена замер. Он слышал только биение своего сердца.
В ожидании боли он уставился на Сесила. Тот оглядывался назад, судорожно глотая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. А за ними уже остановились патрульные машины, и усиленный мегафоном голос офицера выкрикивал слова, которые Холмен не мог разобрать.
— Долбаный сученыш, — прошипел Сесил.
Холмен посмотрел вниз. Перед ним горой валялись сумки с деньгами. Банкноты были опалены в тех местах, где их задели пули.
Сесил попытался просунуть дуло пистолета между сумками и ткнуть его в грудь Холмена, но на этот раз пистолет тихо щелкнул. Сесил швырнул пистолет в руки Холмену и на коленях пополз к полицейским, высоко держа над головой свое удостоверение.
— ФБР! — кричал он. — Я агент ФБР!
Падая, переваливаясь с боку на бок и все так же вытягивая руки, он не переставал кричать и указывать на Холмена.
— Пистолет, у него пистолет! — надрывался он. — Я ранен!
Холмен бросил взгляд на пистолет, затем на патрульные машины. За ними прятались, присев на корточки, четыре офицера. Молодой человек, наверное ровесник Ричи, целился прямо в него.
Усиленный мегафоном голос вновь загрохотал над Уилширским бульваром, на этот раз заглушаемый звуками приближающихся сирен.
— Опустите оружие! Бросьте оружие и никаких резких движений!
У Холмена не было оружия. Оно лежало на сумке с деньгами прямо у него перед носом. Он не двигался. Он слишком боялся.
Люди разбегались из банка.
— Это он! — кричали они, указывая на Холмена. — Это был он!
Сесилу удалось встать, и он, пошатываясь, бочком, попытался скрыться, не переставая размахивать удостоверением.
— Я видел его руку! Черт побери, я ее видел! Он полез за пистолетом!
Холмен увидел, как четыре молодых человека снова поднимают оружие. Он закрыл глаза, стараясь не шевелиться…
… и ничего не произошло.
Холмен выглянул из-за сумок и увидел, что патрульные держат пистолеты дулами кверху, а вокруг суетятся другие офицеры. Оперативники из Беверли-Хиллз с винтовками и автоматами уже бежали к Сесилу. Надавав ему увесистых пинков, они перевернули его лицом вниз, скрутили руки, а затем двое торопливо подошли к Холмену.
Он по-прежнему не двигался.
Один из офицеров остановился на некотором расстоянии, держа автомат на изготовку, другой подошел поближе.
— Я хороший парень, — сказал Холмен.
— Не двигайся, сволочь.
Тот из офицеров, что был поближе, поднял пистолет Сесила, но не стал бить Холмена или выкручивать ему руки. Похоже, что, как только оружие оказалось у него, он перевел дух.
— Ты Холмен? — спросил коп.
— Он убил моего сына.
— Поговаривают, что так, приятель. Но ты с ним расправился.
Второй коп тоже подошел вплотную.
— Уитс сказал, здесь была стрельба. Вы ранены?
