Мы с Пасом тоже решили забить оставшееся в желудках место.
— О чем это они говорили? — тихонько спросил у меня Пас.
— А я почем знаю? Может, они когда-то работали вместе. Хотя баба в глубинном составе — это нелепица какая-то.
— А с чего ты взял, что Жаб из глубинников?
Этот вопрос поставил меня в тупик.
— Не знаю. Но он себя ведет, как боевой офицер. И голос. Я слышал, что у некоторых от «рассола» размягчаются связки.
Жаб с Рипли продолжали беседовать, но их слова тонули в перезвоне наших ложек. Лишь одну фразу Жаба мне удалось различить:
— Значит, не собираешься перебраться поближе к Индии?
Я прислушался.
— Плевать я хотела на Индию, — ответила Рипли. — Но я бы кому угодно отдалась за возможность снова ощутить над собой километр водяной толщи.
— Я не беру с женщин подобную плату, — фыркнул Жаб.
— Да куда уж тебе.
— Но я могу пристроить твою задницу в глубинный скафандр за другую услугу.
— Думаешь, удивил? — насмешливо спросила кухарка.
— Мне плевать на твое удивление. Но я специально проторчал два года в учебке, чтобы получить привилегии в наборе новой команды.
— Значит, ты приехал специально за мной? Лестно. Только я с тобой уже наработалась.
— Если откажешься, на всю жизнь останешься коком, состаришься и сдохнешь в одиночестве, — в голосе Жаба появились знакомые мне змеиные нотки.
Рипли молчала довольно долго.
— Значит, ты хочешь меня к себе? — уточнила она. — В команду сумасшедших придурков, охотящихся за призраком в глубине океана?
— А ты хочешь снова натянуть скафандр на начинающую жиреть задницу, — кивнул Жаб. — Мы можем друг другу помочь.
— Ты же не бог! — Я заметил, что в ее словах не прозвучало особой уверенности. — Решение врачебной комиссии отменить не просто.
— Я не бог, — спокойно кивнул Жаб. — Но зато у меня есть яйца. В общем, мы с Рапаном разберемся как самец с самцом. Он уже не в первый раз хватает меня за хвост, а я этого не люблю. Короче, если ты соглашаешься, то через несколько дней Рапану придется доказывать свою медицинскую компетентность в столице, а комиссию по твоему переосвидетельствованию возглавит Макамота. В Италии, например.
— Барракуда, — шепнула Рипли. — Ты действительно можешь это устроить?
— А на кой хрен мне в команде баба без права надевать глубинный скафандр? Надеюсь, твой катетер еще не отсох?
Пас доел творог, и мы разлили какао из чайника.
— Я согласна, — твердо сказала Рипли.
— Тогда завтра к десяти утра в штаб. Там поставишь подпись о своем согласии на моем рапорте и можешь загружать чемодан в «Ксению».
— Баракуда… — Рипли покрутила пустой стакан на столе, и я краем глаза заметил, как дрожат ее пальцы. — Барракуда тебя дери, Огурец! Почему у тебя всегда получается, как ты хочешь?
— Боги помогают психам, — хмыкнул Жаб. — Ладно, спасибо за угощение. — Он встал из-за стола и обратился к нам: — Эй, охотники! Хватит набивать утробы. Дуйте на «Ксению», она стоит сразу за штабом. Рекомендую ночевать в десантном отсеке, а не в кубрике со «стариками». Вы мне завтра нужны в боеспособном состоянии. Все.
Он развернулся и скрылся за дверью раздаточной. Рипли осталась сидеть, медленно поворачивая стакан в пальцах. Было слышно, как вокруг лампы гудят комары.
— Вы тоже в команде? — не глядя на нас, спросила она.
— Понятия не имею, — честно ответил я. — Жаб, в смысле Огурец, ничего об этом не говорил.
— У него мозги набекрень, — спокойно сообщила кухарка. — Все его затеи так или иначе заканчиваются бедой. И в то же время он всегда добивался намеченного. Кроме одного раза. Псих ненормальный.
«Кто бы говорил, — подумал я. — У самой с головой проблемы».
Пас потянул меня за рукав.
— Пойдем, — сказал он. — Жаб терпеть не может, когда игнорируют его приказания.
Мы покинули столовую. Над базой нависло антрацитовое небо, усыпанное крошевом звезд. Хор сверчков не умолкал, от земли начало потягивать сыростью. От бездонности и близости космического пространства у меня по спине пробежал холодок. Казалось, что в это небо можно упасть, если не приковать себя цепью к земле.
Пас шлепнул себя по щеке. Духота уже улеглась, позволив комарам выйти на извечную войну с человеческим родом.
