— Это и есть глубинный паек? — сглотнув, спросил Пас.
— Остатки, — ответила Рипли. — Если хотите, могу принести творог с изюмом. Его здесь не очень охотно едят. Остается.
— Хотим! — хором ответили мы.
Кухарка усмехнулась и ушла за творогом.
— По-твоему, катетер в спине не стоит такого питания? — поддел я Паса.
Он не ответил, и мы налегли на еду. В первые же секунды мои скулы заболели от перегрузки слюнных желез. Мир вокруг сколлапсировал до ограниченного пространства стола, а сам я превратился в один сплошной, непрерывно функционирующий пищеварительный аппарат. Моему эго было вежливо предложено отступить на второй план и не вмешиваться в физиологию поглощения пищи. Эго не возражало. Оно спокойно и тихо замерло, терпеливо ожидая сладостного состояния, которое неприменно наступит вслед за полным и окончательным насыщением. Время также утратило свое значение, оно словно вообще перестало существовать — наличие четвертой координаты пространственно-временного континуума выражалось только в уменьшении количества еды в наших тарелках.
Я вывалился из вселенной со столь странными свойствами лишь после того, как услышал голос Жаба:
— Рипли, привет! Двое моих щенков случайно не у тебя?
— У меня, — ответила кухарка, и я окончательно материализовался в своем родном мире. — Не слышишь, как у них за ушами трещит?
Жаб вышел из раздаточной и строго глянул на нас с Пасом. Рипли не спускала глаз с командира, сохраняя на губах ироническую усмешку.
— Ну что, задница ракушками в учебке не обросла? — спросила она у взводного.
— Хрена с два там задница чем-нибудь обрастет, — фыркнул Жаб. — Начальство так каждый день трахает, что ракушки от вибрации сами собой осыпаются. А вот твоя задница явно сделалась шире.
— Питаюсь хорошо, — вздохнула кухарка, — а трахать некому. Вот тело жирком и подернулось.
— Впервые слышу о том, что у тебя могут быть сексуальные проблемы.
Они рассмеялись и дружески обнялись. Вообще они вели себя так, словно мы с Пасом все еще оставались в параллельной вселенной.
— Значит, тебя окончательно списали на сушу? — после паузы спросил Жаб.
— У вас, мужиков, свои расклады.
— Кто возглавлял комиссию?
— Рапан, — зло ответила Рипли.
— Хрен старый. Сама как?
— Со спортплощадки не вылезаю, чтобы не скурвиться окончательно. Еще полгода — и как охотнику мне хана.
— Я не об этом.
— А… Забей. Слух полностью восстановился. Ну, джазовым музыкантом я уже, конечно, не буду, но со спины ко мне не подкрадешься. Куда ты сейчас?
— В Атлантику.
— Обратно на острова? Там ты точно ракушками порастешь.
— Не успею, — в глазах взводного появился мстительный огонек.
— Интересно, — кухарка вздернула брови. — С чего бы такая уверенность?
— Есть у меня для нее веские причины. Если морские боги помогут, перебазируюсь в Индийский океан.
— Не можешь забыть Поганку «М-8»?
— А ты?
— Стараюсь.
— А вот я не стараюсь. Не хочу, барракуда бы ее забрала.
— Может, она уже сдохла давно.
Рипли пожала плечами и устроилась за ближайшим столиком. Жаб сел напротив.
— Эти сами по себе не дохнут, — хмуро ответил он. — Их надо только уничтожать.
— Пока Поганка молчит, и хрен бы с ней.
— Вот поэтому баба и должна родить хотя бы одного ребенка, — кивнул Жаб. — Иначе понятие ответственности перед человечеством ей не объяснить.
Рипли нахмурилась и откинулась на спинку стула.
— Ишь, как загнул. Самому-то тебе на человечество насрать. У тебя крышу сорвало, вот и все. Думаешь, я не видела, как ты ночами ползал по карте Индийского океана? Поганка — это твоя идея фикс, ничего больше. Так что давай лучше сменим тему.
— Сама начала, — хмуро ответил Жаб. — Ты знаешь координаты нового Индо-Австралийского коридора?
— На кой они мне?
— А я вот поинтересовался. Дуга проходит через пересечение двадцать седьмой с девяностым.
Рипли промолчала. Я постеснялся взглянуть ей в лицо, но воцарившееся молчание было тягостным.
— У тебя еще осталось пожрать или мои все слупили? — чуть насмешливо спросил Жаб.
— Творог с изюмом будешь? — Интонации в голосе кухарки показались мне напряженными.
— Давай. Это все равно лучше консервов из сухого пайка.
Рипли скрылась в раздаточной, а через минуту вынесла две большие тарелки с творогом. Одну она придвинула нам с Пасом, другую поставила перед Жабом. Тот наклонился, понюхал, взял ложку и принялся есть.
