– Так вы что расследовали? – не понял Флич. – Да понял я, понял, что Гран вроде бы не при чем. Я же сам там был. Ну, чуть позже. И видел все. Двух девчонок без памяти, вот они здесь – и Мисарта, и Йока, всех в соплях и слезах, от страха тогда тряслись, а у Мисарты еще и рожа была обожжена. И Грана, расстроенного, как будто ему на голову мешок с дерьмом свалился. Но вы же должны были расследовать предсказание Гайра. Или что? При чем тут Спрай? То дело давнее уже вроде.
– Убийство остается убийством, сколь давним оно бы ни было, – заметила Олла. – И да, я заговорила об этом лишь потому, что это как-то связано с Граном, и лишь потому, что он исчез. Но я не буду заниматься именно этим, все-таки я не дознаватель. Нет. Я здесь по другой причине.
Она подошла и взъерошила голову Гайра, после чего продолжила:
– Вы все словно открытые раны. Да, мне так показалось. Все без исключения. Даже Джай, который старательно хочет доказать, что у него все хорошо. Не волнуйся Джай, я никому ничего не расскажу, тем более что и ты мне ничего не рассказал, ты ведь словно стальной слиток. Непроницаем и стоек. Да, вы не кровоточите, но затянуты слишком тонкой кожей, которая прозрачна по сути. И ваши наставники здесь не только учат вас, точнее, должны не только учить вас, но и врачевать. Медленно, – она посмотрела на Джора и улыбнулась ему, – незаметно, чтобы не обидеть, – она посмотрела на неугомонную троицу и кивнула каждой из них. – Твердо, – она улыбнулась Тису. – Не потому что вам нужна твердая рука. Нет. Вам нужна опора. Опора, чтобы устоять. Хотя, чего я не могу исключить, каждый из вас может стать опорой для всей крепости и для каждого из наставников.
– Вроде Грана, – хмыкнул Мил.
– Не спеши осуждать, – вздохнула Олла. – Теперь о главном. Я все еще не могу сказать, что в крепости никому не угрожает опасность. Но я не могу сказать однозначно, что в крепости угнездилось зло. Нет. Думаю, что все же не зло. Скорее что-то маленькое, испуганное, неимоверное сильное и одновременно беспомощное.
– Это кто-то из новеньких! – подал голос Брок.
– Неимоверно сильное? – усомнилась Фаола.
– Из маленького ведь может вырасти что-то большое? – спросила Гаота.
– Именно так, – кивнула ей Олла. – Я не скажу, кто это, откуда, ребенок это или взрослый, наставник, ученик или охранник – не скажу. И эти слова я уже сказала перед младшими, говорю вам и успею сказать каждому в этой крепости. Но вы должны понять главное – я обещаю одно, чтобы ни натворил этот человек, я смогу его услышать, понять и взять за руку. Взять за руку и увести от края пропасти. Сберечь его нутро от непоправимого.
– Непоправимого? – хмыкнул Джай. – Неужели вы думаете, что здесь все чистенькие? Что никто из нас никого не убивал?
– Не думаю, – ответила ему Олла. – Более того, знаю кое-что. Но ты должен понимать, Джай, что жизнь настолько сложна, что расплести ее на чистое и нечистое – почти невозможно. И те слова, что я говорила тебе, я могу повторить еще много раз. И ты всякий раз будешь соглашаться. Не потому что ты слишком мягок, как раз наоборот, а потому что я говорю очевидные и скучные вещи. С которыми трудно спорить. И, заметь, не заставляю с собой соглашаться. Но вернемся к главному. Мне кажется, я узнала, от кого исходит опасность. Узнала, кто может совершить убийство. Сразу скажу, что имя возможной жертвы мне неизвестно. Но я все еще могу остановить того, кто мне показался маленьким, испуганным, беспомощным и одновременно неимоверно сильным. Надеюсь, в ближайшие дни я еще раз переговорю с ним и успокою его. И ничего не произойдет.
– Гантанас знает, кто это… существо? – спросил Олк.
– Никто не знает, – ответила Олла. – И не узнает. Я дала слово, и я его сдержу.
– Можно я спрошу, – поднялась Гаота. – То есть, расследуя это пророчество, вам удалось уловить напряжение, которое может закончиться чьей-то смертью. Так? И вы нашли его источник? И хотите его обезвредить?
– Успокоить, – сказала Олла.
– Этот источник как-то связан со смертью Спрая? – спросила Гаота.
– Не скажу, – улыбнулась Олла. – И не сказала бы, даже если бы он и был связан. Скажу лишь одно…
