— Мы же говорили о том, что религия должна быть противоречива, — ответил Фимин. — Давайте дослушаем.
— И что будет дальше, вы всегда знаете. Дальше будет то же. Поэтому, даже только поэтому в ваших силах изменить судьбу. Я помогу вам. Поверьте мне. Я протягиваю вам руку. Дальше мы пойдем вместе. Это будет непросто, но вы вырветесь из запыленного круга. Это будет больно, но боль — это признак жизни. Это может быть тяжело, но космонавт, разрывая оковы вечного земного притяжения, испытывает перегрузки. Только он не пробьется к звездам. Разорвите притяжение рутины — и вы ощутите свободное парение, легендарные крылья за спиной. И имеющий глаза их увидит.
— Насчет космонавта, это как-то по-детски. Тебе не кажется? — Шустер посмотрел на Фимина.
— Есть еще вот такой кусочек. Интересно ваше мнение по поводу того, что здесь скажет наш Пророк. — Анатолий снова включил магнитофон.
— Я много раз говорил вам о высшем существе, которое руководит нашей жизнью, которое руководит нами — нашими желаниями и потребностями, нашими мыслями и страстями.
Мы что-то делаем. То, что производим — продаем, то, что имеем — продаем. Это возможно только потому, что то, что мы имеем — нужно этому высшему существу. Мы продаем только то, что им востребовано. И ему нужно, чтобы мы что-то делали — и предлагали это другим. Это — есть лучшее доказательство существования высшего существа.
Земная жизнь людей — конечна. Земная жизнь этого существа не имеет таких границ. Она вечна, как вечно общество. Это организм, состоящий из наших организмов, как тело из клеток. В отличие от человека, он может жить вечно. Он не запрограммирован на смерть от старости. Это — общество. Оно устремлено в вечность. Этот вечный и бессмертный сверхорганизм и есть то высшее существо, о котором я говорю. Мы служим ему, как клетки служат телу.
Но каждый из нас бессмертен, все мы бессмертны только как часть единого сверхорганизма. Его мысли неисповедимы для человека, его резоны недоступны пониманию человека.
Анатолий установил паузу и с интересом оглядел присутствующих.
— Слишком парадоксально, — сказал Шустер.
— В этом что-то есть, — сказал Антонович.
— Сыровато, — сказал Шустер. — Ладно, давай посмотрим дальше. Никто не возражает?
Никто не возражал.
— Это — последнее, — предупредил Фимин, нажимая на кнопку пульта. В кадре снова заговорил Илья:
— Полтора столетия назад некто Дарвин создал теорию эволюции. Сегодня найдется немного людей, кто был бы не знаком с ней. Хотя бы в принципе. Можно не верить в то, что ты произошел от обезьяны, но учение Дарвина и не говорит об этом. Тот, кто не верит в то, что люди, современные животные и растения произошли в результате проб и ошибок природы, в результате жестокой конкуренции, может спросить себя: а как иначе? Они могут предложить альтернативную теорию: человек создан из глины, например, или человек упал с неба в готовом виде. Стараясь не думать о происхождении всего живого, вы, тем не менее, не ставите под сомнение существование динозавров в далеком прошлом. Но их прошлое существование свидетельствует о том, что они вымерли. О том, что они были отброшены, как мусор, как отработанный неконкурентоспособный материал на пути формирования жизни.
Но в то же время мы знаем, мы чувствуем, что за всем этим стоят высшая сила, высший разум, высшая целесообразность. Мир слишком сложен и слишком целесообразен, чтобы возникнуть случайно.
И что же получается? То, что этот высший разум основным законом жизни сделал следующий принцип — выживает сильнейший. Чтобы оставить потомство, надо выжить, чтобы продлить свою жизнь в потомках, надо убить конкурента. Чтобы продлить свою жизнь, чтобы насытиться, надо выбрать жертву и убить ее. Потому что мы созданы плотоядными. Не я это придумал, не я так сделал, что половина живых существ питается другими живыми существами. Пьет их теплую кровь, ест их мясо. Даже если все люди станут вегетарианцами, то от этого ничего не изменится. Собак и кошек, волков и медведей, акул и ястребов не заставишь быть вегетарианцами. Они созданы во всей своей сложности для того, чтобы убивать. Они живут миллионы лет по законам, придуманным не ими и не нами, — по законам смерти. И не нам их менять. Даже если бы они вдруг отказались от чужой плоти, земля вскоре оказалась бы завалена горами трупов, горами гниющих трупов, несущих разложение и гибель. Но и те, кто питается растениями, тоже убивают жизнь. Пусть не разумную, пусть растительную, но жизнь.
