Познание смыслов. Избранные беседы - страница 84
Один из таких ярчайших примеров в том же самом изобразительном искусстве – абстрактная живопись, которая вызывала огромное возмущение у советских людей. Я, кстати, побывал на знаменитой американской выставке в Сокольниках 57-го года, если я не ошибаюсь. Мне было лет десять. Я побывал на этой выставке, и помню, что люди ходили плевались, ругались вслух. Я ещё удивлялся – почему их трясёт от негодования. На самом деле они, конечно, просто переживали, что это очевидная попытка создать альтернативное зеркало. Но она провалилась.
В чем её провал? Пытаясь уйти предельно в альтернативность, они всего-навсего сошли на наиболее низкий уровень изображения феноменологического бытия (как пятна Роршаха), то есть отказались от всякого смысла или дали возможность приписывать некий фиктивный смысл по произволу смотрящего, но ушли на уровень феноменологического восприятия. Но это капитуляция.
То есть превратить зеркало в шкуру зебры или в шкуру леопарда – это не есть срыв с крючка тождества с оригиналом, потому что есть, конечно, миры, где изображение ниже человека, – так называемые «доформенные» миры, которые настолько затуманены по отношению к оригиналу, что там в хаосе плавает что-то, и свободно оно или не свободно – это уже не имеет никакого значения. Ценность имеет то, что сохраняет форму. А здесь попытка уйти от формы в дочеловеческие миры, которые лишают смысла идею борьбы внутри искусства. Это капитуляция, абстрактное искусство – это уже капитуляция. Хотя советские люди, я думаю, возражали против самой идеи поиска свободы.
Была такая идея, что если уж ты рисуешь, то ты должен «правдиво», фигуративно отражать реальность, – это требование, чтобы твоё альтернативное зеркало совпадало с тем зеркалом, от которого ты пытаешься уйти. Но зачем человеку вообще браться за кисть, за краски, если не пытаться сорваться с крючка и не создать альтернативное зеркало? Но ему говорят: нет – если уж ты создаёшь, то создавай «это».
Но общество не только борется со спонтанностью и натуральными попытками человека соскочить с этого крючка, но оно ему предлагает свои версии свободы, потому что нельзя бить по рукам, не предлагая при этом какую-то альтернативу. Значит, есть какие-то альтернативы, которые выдаются за свободу, будучи явным фейком. Я пришёл к выводу, что их четыре разновидности.
Есть так называемая «экономическая свобода». Она предполагает два важных полюса в себе: это свобода частной инициативы и свобода потребительского выбора. Ну да, сорта пива, бренды автомобилей. И свобода частной инициативы. Это свобода, которая является для современного общества наиболее важной, наиболее охраняемой, безусловной и так далее. Но и здесь идёт наступление на эту свободу, потому что, если взять, к примеру, Европу, то там как бы свобода частной инициативы. Но если вы попробуете открыть какую-то шаурму где-нибудь в уголке Берлина, то вам придётся пройти через такие мытарства административных согласований совершенно совкового типа, что вы все проклянёте, потому что Европа в этом смысле абсолютно «заадминистрирована», – и это сознательный путь. В Америке полегче, там частная инициатива более защищена, но этот процесс тоже растёт.
В серьёзный бизнес не пройдёшь, да и самый примитивный бизнес тоже будет подвергаться «наездам». Конечно, там нет бандитов, которые наедут и потребуют, но будут являться всякие фининспекторы, инспекторы по санитарии, плюс отчисления в пенсионный фонд и так далее, – в общем сойдёшь с ума. И в итоге ты будешь получать меньше, чем мелкий чиновник в бюрократической системе, перекладывающий бумажки. Ты будешь весь день стоять у печи, а получишь меньше, чем дворник, который работает в муниципалитете…
