Познание смыслов. Избранные беседы - страница 45
Совершенно точно. Заборчик есть, а по поводу лучика и по поводу этого пятна – большой вопрос. На самом деле, аппарат первоначально возникает как заборчик вокруг этого лучика, то есть лучик по инерции существует, и там ещё существует, допустим, какой-нибудь Луи XIV, который говорит «L’État c’est moi» («Государство – это я»), но вокруг него уже существуют какие-то анонимные клерки, шелестят персонажи без имени, которые либо реализуют некий проект, либо не реализуют. Возникает процедура, возникает разрыв между теми людьми с именем, которые приходят на «министерство», и теми людьми без имени в «министерстве», которые всегда остаются, кто бы ни пришёл сверху. И формируется, как признак эпохи модерна, аппарат, который является отличительным признаком государства. Это совершенно самостоятельная реальность, которая пресекает взаимодействие верха и низа. Первая функция государства – это разрыв между низом и верхом. Но не только пресечь доступ низа к верху (это одна сторона: понятно, что пресечь), но и пресечь воздействие верха на низ и понимание верхом низа. Это тоже функция государства: не дать «верху» вступить в контакт с «низом».
Замкнуть все на себя – это самостоятельная реальность. Причём, что интересно, всегда бюрократия должна иметь хозяина. Обязательно. Бывает ситуация, когда хозяина внутри страны нет, по каким-то причинам исчезает хозяин. Тогда бюрократия ищет себе хозяина вне страны, находит себе его в иностранном господине. Но хозяин всегда должен быть. Бюрократия всегда создаёт себе некую культовую инстанцию, к которой она апеллирует. Вот в СССР, например, бюрократия была организована в качестве КПСС. КПСС (тогда ВКПБ), как очень правильно сказал Троцкий, превратилась в политическую организацию бюрократии. Хозяином был Сталин. Но как только Сталин умер, то мгновенно возник колоссальный вакуум для бюрократии. Именно с этим связан проигрыш, поражение СССР, что для бюрократии исчезла внутренняя автономная мотивация к существованию. Мировой порядок заступил на место Сталина. «Как же мы будем противостоять мировому порядку? Кто хозяин?» А хозяин – мировой порядок. Значит, надо с ним договариваться – конвергенция, слияние, сдача и так далее.
Бюрократия, вообще говоря, удивительный и очень интересный феномен, потому что в основе своей это корпорация деклассированного элемента. Но деклассированный элемент, который сейчас существует во всех мегаполисах мира, является доминантным фактором, он делится на две неравных группы. На улице ходят неорганизованные деклассированные элементы, которые дезориентированы, зависят от внешних источников информации, внешних импульсов, политических партий, политических клоунов, телевидения и так далее. Это одно. А есть организованный деклассированный элемент. Это бюрократия. Она отбирает себе кадры из тех люмпенов, потому что деклассированный элемент – это люмпен.
Не совсем так. Люмпен – это особое состояние человека. Первоначально, когда Маркс использовал слово «люмпен», он имел в виду пролетария, который не ходит на завод. И вообще, «люмпен» по-немецки – «лохмотья». Но на самом деле мы пользуемся словами, которые «проэволюционировали» за этот период: теперь мы не вкладываем то же самое значение в слово «люмпен». Люмпен – это человек, который оторван от своих корней, от любых сословных кодексов чести или правил поведения, от этики, он «внеэтичен», но он, может быть, сохраняет некоторую память о том, что дед или прадед имели какие-то устои, когда жили в деревне. Но сам он уже давно живёт в городе, и сам он очень цинично относится к каким-то правилам, к каким-то принципам и так далее.
Проникнуть в их сердца и мысли не представляется возможным, потому что и обычный человек является «чёрным ящиком», а уж лидер, который что-то декларирует на публику, – это «чёрный ящик» в квадрате. Я не думаю, что для каких бы то ни было властей когда бы то ни было благосостояние народа вообще было бы целью и задачей.
