Позади Москва - страница 79
Про «млеко и яйки» – это, кстати, была весьма актуальная ассоциация. В любой момент какому-нибудь пану поручику или герру гауптману могло восхотеться попить водички либо пописать с комфортом. Или какая-то машина могла сломаться, проколоть колесо, и в образовавшуюся свободную минутку те же пан и герр пинком ноги откроют с этими словами калитку, а затем дверь ближайшего дома. По предчувствиям капитан-лейтенанта, в каждом четвертом их встретят как родных, с распростертыми объятиями, в каких-то других, может быть, огнем из спортивных «вертикалок», но свидетелем развития как первого, так и второго варианта он не хотел становиться ни в малейшей степени.
– Уф-ф… Ну, бегом теперь?
Сдвинуться с места они не успели: буквально над головой с ревом прошло тело вертолета. А они были на чистом пространстве, уже в нескольких десятках метрах от шоссе, за домами, бытовками и заборами, но как раз в нескольких метрах от ближайшей стены, к которой можно было бы прижаться.
Капитан-лейтенант втянул голову в плечи в ожидании пулеметной очереди, которая разорвет его живот, но в эту секунду обошлось, а в следующую они уже шарахнулись вбок. Притиснулись к стенке какой-то летней кухни, закрутили головами.
– Второй!
Действительно, второй вертолет был хорошо различим по звуку, несмотря на шум двигателя первого, заходившего в вираж. Не было видно, где вторая машина, но им с лихвой хватало и первой. В типах современных иностранных вертолетов ни один, ни другой из моряков не понимали совершенно ничего. Просто какой-то вертолет классической схемы, с пакетами неуправляемых ракет небольшого калибра на подвеске. Опознавательных знаков на фоне темной камуфляжной расцветки видно не было: ни польской «шахматки», ни разноцветных кругов европейцев. Пригибаясь, они перепрыгнули через забросанный кирпичами пузырь полиэтилена, скрывавший что-то ценное для хозяев, и укрылись в просвете между строениями: забор с одной стороны, два сарая по бокам.
– По нам?
На хриплое восклицание курсанта капитан-лейтенант ничего не ответил, внимательно глядя вверх и по сторонам. Наблюдение оказалось бесполезным: вертолет куда-то делся, и зудел теперь – близкий, но невидимый, – как огромная оса. Не было никакой возможности точно знать, заметили их с вертолета или нет и был ли его разворот прямо над ними случайным совпадением. В принципе, если их заметили, стрелок мог не прятаться – двое пехотинцев не представляли для боевой машины даже легкого типа практически никакой угрозы. Завис бы и расстрелял из бортовых пулеметов, а то бы и снес НУРСами со всеми сараями вместе. Но он ушел.
Еще минут пять капитан-лейтенант настороженно поводил стволом «калашникова» влево и вправо, как героический офисный хомячок, загнанный врагами в угол клетки. Нет, тихо. Колонна разномастных грузовиков гудела и подвывала там же, где и раньше, растекаясь от Калининграда и лежащей за ним границы дальше на север и восток, но гул вертолетных двигателей и пощелкивающий звук лопастей отдалились. Сначала они стали тише, а потом, через минуты, уже вовсе перестали быть различимы. Боясь поверить в хороший исход страшного момента, оба продолжали сидеть неподвижно, постепенно промерзая насквозь. Наконец несоответствие между их поведением и необходимостью двигаться дальше стало очевидным, и оба осторожно распрямились. Молча обменявшись мрачными взглядами, они вылезли из тупичка и потратили еще с полминуты, чтобы отряхнуться и чуть прийти в себя. Вероятно, их все же не заметили. Может быть, на этой конкретной машине не было тепловизора, предельно эффективного именно в холодное время года. А может быть, заметили, но не обратили внимания. Капитан-лейтенант совершенно забыл, что крупную, значимую колонну будут обязательно прикрывать с воздуха: именно так делалось в Афганистане и Чечне, и это регулярно демонстрировалось населению даже просто визуальным рядом игровых телефильмов. Ну и…
