Убрав напряженную руку с ключа, курсант за рулем быстрым движением открыл свою дверь и буквально выкатился наружу. Сделал короткую перебежку между строениями дворика, в который он загнал свою машину, подождал с секунду-другую и тут же сделал еще одну. За очередным штабелем он присел, прижавшись к нему всем телом, и вот тут пробыл довольно долго, вертя головой в разные стороны, но не высовываясь. Потом встал, распрямился в полный рост и довольно легкой походкой направился обратно к ним. Все это время они двое сидели не шевелясь.
– И что это было? – машинально произнес капитан-лейтенант вслух. Ответа он не ожидал, спросил сам себя, но подошедший второй курсант вдруг объяснил, хотя и довольно немногословно. Оказывается, кроме двух замеченных ими вертолетов, был и беспилотник.
– Он меня и высматривал, – пояснил он. – Если бы не убрались оттуда шустро, они бы перестали нас игнорировать.
– Игнорировать?
– Ну да. Сложно представить, что меня не видели. И вас тоже. Черные шинели, горячий мотор на фоне наста. Но не сочли угрозой. Будь у кого-то из нас троих труба на плече – не сомневайтесь, пальнули бы.
Тут он впервые показал, что обращает внимание на лежащего в отрубе товарища по училищу, и посоветовал дать ему попить. Капитан-лейтенант добыл из-за пазухи до сих пор полную бутылку с водой, вылил несколько капель из «соска» себе на ладонь и сначала протер парню бледное лицо. Это как-то сразу помогло, а следующие капли вообще хорошо пошли, Дима начал приходить в себя буквально на глазах. Поведение же второго курсанта ему очень не понравилось. Он реально выглядел как сумасшедший, со своими быстрыми поступками. И никаких беспилотников в небе не было с самого начала и до конца – похоже, что парень врал.
– Какие были вертолеты, узнал ты? – спросил он, чтобы проверить свои ощущения, и парень довольно спокойно ответил, что «Скаут Дефендеры». Оставалось только головой покачать. Бред и зазнайство. Даже он, бывший на десяток лет старше, понятия не имел, что такое «Скаут Дефендер». И почти не видел вертолетов, ходящих в небе по их души, больше слышал. Было бы странно, если бы их хорошо разглядел этот ненормальный парень.
Странно, но с его быстротой он не выглядел дерганым, нервным. Скорее, довольно спокойным. Но при этом быстро двигался и, главное, совершенно не требовал каких-то решений за себя, так облегчающих почти любому человеку жизнь.
Через некоторое время они все-таки обменялись именами. Сам курсант, оказывается, отлично помнил, как офицера зовут и с какой он кафедры, поэтому и не видел нужды представляться. Второго курсанта он тоже помнил, хотя тот был моложе. Впрочем, их училище, именуемое теперь институтом, было небольшим. Самого курсанта-автолюбителя звали Романом Сивым – это имя опять ничего капитан-лейтенанту не сказало. И не подходило оно парню совершенно. Может быть, опять врет? В памяти услужливо мелькнули какие-то детские ассоциации со шпионами, какие-то обрывки глав из затертых книг «военной библиотеки», напечатанных на желтоватой бумаге. Глупость…
Курсант Сивый не двигался с места, пока это не начало очень серьезно раздражать капитан-лейтенанта. Более того, некоторое время он выиграл, активно расспрашивая об обороне здания училища и весьма внимательно слушая. Потом сам рассказал об увиденном за последние часы. Его рассказ о нападении диверсантов на городскую квартиру еще в мирное время опять показался офицеру неправдоподобным, вычурным, но парень не настаивал ни на чем. Когда вопросов стало слишком много, он просто пожал плечами и замолчал, спокойно улыбаясь. Именно не мрачно, что могло быть проявлением той же нарочитости, маски «крутого ветерана неизвестных войн», «тайного спецназовца», каких расплодилось больно много, а спокойно. Потом они все же двинулись с места. Курсант Сивый после их рассказов потерял стремление добраться до Советского проспекта, и, куда двигаться, ему было почти все равно. На автомат в руках офицера он поглядывал с очень непростым выражением на лице, и это напрягало того еще больше.
Только сутки спустя, после нескольких эпизодов ранга «серьезная ситуация» и двух десятков часов непрерывного нахождения в ситуации едва попроще этого, до капитан-лейтенанта дошло, что парень не выделывается. Он действительно был таким, каким был. Знающим дорожную сеть области, знающим несколько иностранных языков, включая польский, спокойным и уверенным в себе и способным заражать этой уверенностью других. Им это пригодилось несколько раз подряд: в каждом эпизоде общения с местными жителями. При этом еще раз: парень совершенно не был суперменом и не корчил из себя супермена. Машину он водил весьма средне, а стрелял, по собственному признанию, посредственно – мало было практики. Но покажите мне курсанта-моряка, у которого бывало много стрелковой практики… Впечатления физически сильного человека он не производил, хотя двигался хорошо: может быть, в драке он будет не хуже других. А еще Роман имел дурную привычку иногда молчать, когда к нему обращаются. Такое можно было бы списать на контузию или психический шок, но капитан-лейтенант отлично знал, что контузии у него не было, а «шок» не сочетался со всем остальным его поведением.
