Снова полчаса марша, во время которого начало хотеться уже не есть, а жрать. По ощущениям, время приближалось к полудню. Выход на Т-образный перекресток: с бетонки на нормальную асфальтовую дорогу; по сторонам перекрестка были болота. Боец, который здесь «грибы собирал», уверенно указал налево. Потоптавшись с минуту в ожидании приближающихся звуков мотора, потопали прямо по осевой. Шоссе было пустынным и спереди и сзади, но глухое рявканье вроде бы ушло. На ходу обсудили, хорошо это или плохо, но так и не пришли к какому-то конкретному выводу и бросили бесполезный разговор, только отнимающий силы.
Еще час, потом второй. Солнце было уже ровно в середине неба. Участок асфальта, покрытый цепочкой далеко друг от друга отстоящих глубоких выбоин; на полсотни метров вокруг – слой мелких серповидных осколков на целом асфальте. Через пару километров – одиночный, полностью выгоревший грузовик на обочине, мордой в сторону Ижоры. В кабине и кузове – несколько обугленных тел. Марку не разобрать, сгорело все, но грузовик был большой. Еще через три или четыре километра две легковушки рядом, обе в таком же виде.
– С вертолетов, – предположил дождавшийся их боец из головного дозора. – Или вооруженными беспилотниками.
– Или со спутника боевым лазером, – буркнул в ответ Николай. – Или из кустов пулеметами. Движение продолжаем, в оба смотрим. Рядовая Петрова!
– Я.
– Меняй Каратаева. Вперед 50 метров.
Этот этап их жизни вообще был скучным. Пехом, с грузом, по шоссе. Один километр за другим. Но тупо идти вперед было все равно много веселее, чем лежать на закопченной земле среди остывающих боевых машин, как большинство их товарищей, поэтому вслух не жаловался никто. К смутному удивлению дипломированного врача Ляхина, раненый продолжал держаться не хуже других. На сколько-то этому, может быть, способствовало то, что свой автомат он отдал «нераненому», но все равно на нем было навьючено немало. Тяжело было всем, но показательно, что ни от кого не поступило предложения оставить часть боеприпасов, шлемы и/или бронежилеты на обочине. Даже от девочки, которой должно было быть еще похуже, чем им. От Вики он тоже ожидал, что она «поплывет», но и она держалась. А потом они наконец-то дошли. Когда минуты привалов и часы марша уже окончательно слились в одну нескончаемую цепочку и призывы вести наблюдение потеряли смысл полностью и совершенно, они дотопали. До того же Таменгонта, который проходили еще на пути «туда», на броне. Забавно, ни в одну сторону по шоссе не шла ни одна машина, а здесь, на блокпосту, стояли сразу штук десять. Сплошь гражданские, среди них выделялся здоровенный внедорожник «Инфинити»; та модель, про которую в народе шутили, что она ездит от одной заправки, до другой.
Четыре бетонные сваи, кинутые на шоссе в шахматном порядке, некрупные, но не перелезешь, разве что на каком-нибудь «монстр-траке». Трое солдат и очень крупный сержант, похожий фигурой на борца даже в своем бесформенном бушлате. Шлемы, бронежилеты в покрышках защитного цвета – все как положено. Дотопав до своих, Николай испытал сложное, невнятное, но от этого не менее яркое ощущение «déjà vu». Много лет назад такое с ним уже было, и тогда это вовсе не решило все проблемы, на что можно было бы надеяться. Наоборот, добавило много новых.
– Стоять.
Им всем хотелось упасть на землю прямо сейчас и прямо здесь. И если не упасть, то по крайней мере сесть на эти самые бетонные сваи. Они же были свои, они дошли до своих и так устали. Но в серьезности встретившихся им «своих» сомневаться не приходилось. В принципе это было то, чего они так хотели, разве что сильно ближе к городу, чем хотелось бы. И много слабее, чем требуется, чтобы остановить тех, кто идет за ними.
– Стоим.
Старший сержант долго не произносил ни слова, как и его люди. Четверо бойцов просто стояли, направив на подошедших свое оружие. Так прошло секунд десять.
– Документы к досмотру.
Николай отдал удостоверение.
– Какая часть?
– 10-й отдельный батальон РХБЗ, приданы 25-й гвардейской мотострелковой.
– Призваны из запаса?
Тщательно пролиставший книжечку старший сержант не выглядел расслабившимся. Что он хотел там увидеть, интересно? Фотография в военном билете у Николая была смешная, совсем юношеская; в Удостоверении личности офицера она вышла совсем другой. Отвечать на вопрос он не стал, просто кивнул. Как ни странно, потом все действительно как-то упростилось. Из прибившихся к ним двух бойцов один был из 138-й гвардейской, второй – из мотострелков той же 25-й. Документы были у всех, оружие вопросов не вызвало вообще, а вот его отсутствие – да. Но боец по фамилии Каратаев, который «нераненый», честно признался, что он пулеметчик, и это вопросы сняло. Интерес вызвала Вика, но с этим все было еще проще.
