Николай оглядел своих.
– Кто-нибудь из вас видел, как ракетчики сбивают вертолет? Хоть один?
Все так и молчали. В слова лейтенанта хотелось верить, но никто не подтвердил их даже кивком.
– Пулеметом с тягача на моих глазах задели одного, – хрипло произнесла Вика. – НСВТ, крупнокалиберный. Я сама попала точно, и даже раза два. Но ему вообще по фигу было. Про «откаты» мы только то знаем, что это из-за них у нас нормальных приборов ночного видения не было ни хрена. И зенитных средств кот наплакал. И легкие тягачи вместо нормальных БМП.
– Товарищ лейтенант, нам бы поесть чего.
Николай четко видел, что девочка уже начала накручивать себя. Происходило это очень быстро, в чем не было совершенно ничего удивительного, учитывая ее свежий анамнез. Но такое лучше рубить на старте, иначе кончится плохо. Впадет в то же, что было всего-то полдня назад – и привет. Придется или здесь бросать, или… Да без вариантов. Бросать здесь, потому что вернуть ее к норме – задача для профильной клиники и ласковой мамы. А не для терапевта с полупустой санитарной сумкой.
– У-у, конечно.
Лейтенант Козлов впервые повернул голову к «кому-то из местного начальства», сидевшему в метре от него мужчине в пиджаке, который все время до этого момента просидел тихо, как мышь, и только таращил глаза.
– Извините, что не предложил. Вы организуете? И раненому прилечь с комфортом.
Мужчину как прорвало, он многословно довел до всех, что вот он, что вот сейчас, что вот все организует уже буквально вот-вот. Николай не любил таких никогда, но по работе имел с ними дело ежедневно. Отключив уши, он снова обернулся к лейтенанту.
– Что про Питер слышно?
– По общему радио – ничего. Телевидения нет второй день. Или третий. Электричества в районе нет совсем. Сосновоборская АЭС заглушена, ясное дело. Северную и Первомайскую ТЭЦ раздолбали высокоточным оружием, крупнокалиберными управляемыми бомбами. Причем по нашим каналам говорили, что коллеги сбили аж «Спирит». Буквально мамой клялись! Снова не поверите?
Лейтенант уже давно разговаривал с ними иначе, не как в самом начале. Он уже не казался совершенно спокойным. Судя по всему, его задело. Хотя он же не зенитчик, какие претензии? Что такое «Спирит», Николай знал: все же не совсем глухой. То, что такой наши могут сбить, вполне допускал. Минимум одну «невидимку», и даже более современную, сербы завалили вообще полным старьем, а с тех пор В-2 точно не молодел. Могли и сбить. И молодцы, если так, чего бы они ни врали в остальном.
– Да хрен с ними с ТЭЦ. С людьми-то как? Кормят их?
В ответ последовало пожатие плечами. Николаю захотелось плюнуть. Он поймал взгляд Вики, и тот ему очень не понравился. Видал он уже похожее. Девочка может сорваться в любую секунду. А у нее оружие.
– Рядовая Петрова.
– А?
– Не «А»!
– Виновата… Я!
– Слушай мою команду. Бегом за этим… завучем, или как его. Устроить раненого, обеспечить горячей пищей. Товарищ лейтенант?
– Я.
– Мы все-таки поступаем в ваше распоряжение. Список будете составлять?
– Не буду. – Козлов похлопал по планшету, но доставать из него какой-нибудь блокнот не стал. – Я же сказал, ждем заката. Вас у меня сейчас уже шестнадцать человек боеспособных плюс один ваш раненый. А было тридцать с четырьмя ранеными, между прочим. Приходит следующий транспорт – и вперед. Лично вы можете даже с сантранспортом убыть, если хотите. Бумагу я выпишу. Готовы?
– В цепь?
– Точно так. В цепь. Есть возражения?
– Да какие там… Пожрать, и в цепь. Только я со своими. ВРИО командира отделения, да. Продолжим наши игры.
Сзади Костя парой яркой слов поддержал и про «пожрать», и про «продолжить». Николай наполовину обернулся, и он тут же замолчал.
– Не, ни хрена.
Теперь оба лейтенанта повернулись к связисту, с размаху стукнувшему свой ящик кулаком.
– Что?
– Он работает. Но связи нет.
Козлов почему-то вопросительно посмотрел на стоящего перед ним Николая, будто ожидал, что тот вытащит из кармана действующую рацию.
– А что, у вас одна рация? На этот ваш, как его… пост воздушного наблюдения?
– Одна, – подтвердил лейтенант ВВС. – Знаешь, какого года выпуска?
Они как-то незаметно для обоих перешли на «ты». Николай покачал головой, и само собой вышло, что покачал утвердительно, а не отрицательно. Он догадывался.
