– Никто не заслуживает такого отношения, – горячо возразила Лёля. – Будь он хоть трижды врединой. Никто, слышишь?
– Обижать тебя они не имели права! – Петрик был вне себя от возмущения. – Ух, я бы им показал!
Люка прерывисто вздохнула и ничего не сказала.
– Я никогда не слышала ничего печальнее твоей истории, – призналась Лёля и почувствовала, как ей на глаза наворачиваются слезы. – Наверное, исправить уже ничего нельзя, но… Знай, что теперь у тебя есть целых два друга. Мы будем приходить к тебе в гости так часто, как сможем. И ты обязательно приплывай к маяку – я уверена, мама не будет против.
– Спасибо, – проговорила Люка еле слышно. – Я думала, что если у меня не получилось найти друзей, пока я была человеком, то теперь уж точно никогда не получится. Ведь я превратилась в такое с-с-страшилище…
– Никакое ты не страшилище! – запротестовал Петрик. – Кстати, я все хочу спросить… Только чур не обижаться! Ты русалка?
– Вряд ли. Они очень крас-с-сивые. А как поют… Не то что я! – печально кивнула зеленовласка.
– Наверное, ты нага, – предположила Лёля.
– Выходит что так, – хозяйка озера пожала плечами.
Петрик нахмурился, стараясь что-то припомнить.
– А! – наконец просиял он. – Наги – это те самые, про которых говорилось в сказке. Ну со змеиными хвостами.
– В сказке? – Хозяйка грота недоверчиво посмотрела на мальчика. – В какой еще сказке?
– Лёля, – Петрик кивнул на подругу, – говорила о какой-то легенде про затонувший остров и людей со змеиными хвостами.
– Ос-с-стров? – переспросила нага, вытерев слезы тыльной стороной ладони.
– Ну да, затонувший остров. И вас там таких очень много – вроде бы целое королевство, прямо на морском дне. Трезубцы, танцы в полнолуние и все такое. – Петрик недоумевал, почему нага вообще об этом спрашивает, – ей-то, как никому другому, должно быть все известно.
– Нас-с-с… Много? – прошептала Люка, и в ее больших желтых глазах вспыхнула надежда. – А где оно находится, это королевство?
– Мы точно не знаем, – замялась Лёля. – Но мама рассказывала, что где-то между Русалочьей косой…
– З-з-наю такую, – кивнула нага.
– …и Сосновым островом.
Зеленовласка погрузилась в раздумья – она чуть наморщила лоб и едва заметно шевелила губами, словно говорила сама с собой. Лёля и Петрик терпеливо ждали. Наконец Люка встрепенулась и посмотрела на детей.
– Время! – заволновалась она. – Мы теряем драгоценное время! – Нага громко ахнула и соскользнула в воду. – Вы же так ничего не ус-с-спеете! Скоро рассветет, а после восхода солнца искать чудовищ – безнадежное дело. Такие уж у них нравы – обяз-з-зательно подавай темную ночь и мрачную пещеру, – нага развела руками.
– Значит, пора! – заторопился Петрик. – Но как же нам попасть на тот берег?
– Ах, это… – замялась Люка.
Она выловила из озера блуждающий огонек – оказалось, что это крохотная мерцающая рыбка, – и осветила дорожку из круглых камней, едва прикрытых водой.
– Хитро придумано, – сказал Петрик, оценивающе глядя на эту зыбкую тропинку. – Дорога вроде бы и есть, но попробуй ее найди.
– Да, – кивнула Люка. – Незачем чтобы здесь ходили вс-с-се кому вздумаетс-ся. – Янтарные глаза вспыхнули гневными искорками, и Люка почему-то посмотрела туда, откуда пришли ее новые друзья.
– Не упасть бы, – сказала Лёля, подходя к кромке черной воды и готовясь прыгнуть на камушек.
– Я поймаю! – заверила ее Люка.
Ловко перескакивая с одного камня на другой, Лёля и Петрик направились к противоположному берегу. Им казалось, что они ступают прямо по зеркальной водной глади. Рыбки-фонарики описывали у них под ногами круги и восьмерки, не давая сбиться с курса и, чего доброго, рухнуть в воду.
– Вот и все, – Лёля первой выпрыгнула на темный берег и махнула рукой. – Спасибо тебе, Люка. Скоро увидимся!
– И, чур, больше не реветь! – Петрик широко улыбнулся.
– Хорошо, не буду… Развела тут с-с-сырость, с-с-самой с-стыдно, – смутилась нага.
Из грота вел еще один туннель, и друзья уже почти нырнули в темноту, но Петрик вдруг обернулся и взволнованно спросил:
– А какое оно, чудовище? Огромное? Страшное?
– Это вам решать, – Люка загадочно подмигнула и, взмахнув хвостом, скрылась под водой.
