– Несчастная, – подумав, сказала Лёля.
– И вредная, – добавил Петрик.
К их удивлению, Загадочница не стала больше визжать и злиться, не стала молотить по воде хвостом – она опустилась на большой камень и закрыла руками круглое лицо.
– Да, – проговорила она тонким девичьим голоском, – несчастнее меня, наверное, никого на с-с-свете нет. Кому ни покажусь – сразу поднимается крик. И эти рыболовные сети повсюду… С-с-совершенно невозможно поплавать в свое удовольствие, рыбачат даже ночью! Чудовище всех распугало, но если вы его поймаете… – Загадочница горестно всхлипнула и снова опустила лицо в ладони, завесившись мокрыми волосами.
Дети подошли поближе. Лёля осторожно погладила хозяйку грота по холодному, как ночное море, плечу – на этот раз она не стала противиться.
– Мы не причиним чудовищу вреда, – серьезно пообещала девочка.
– Наоборот, мы хотим предупредить его об опасности, – объяснил Петрик. – Тем более что с рыбой мы уже, кажется, разобрались. Правда, остался еще туман, и об этом нам с чудовищем тоже не мешало бы поговорить. Напустить на нашу бухту такую кучу тумана – это же, вообще, невежливо!
– Тогда зачем вам трез-з-зубец? – пропищала Загадочница и кивнула на Петриковы грабли.
– Меры предосторожности! – важно ответил мальчик. Еще бы – он ведь только что стал гордым обладателем настоящего трезубца!
– За чудовищем идет охотник, – Лёля заглянула в большие янтарные глаза. – У него с собой ружье, и он хочет постелить шкуру чудовища перед своим камином. Нам нужно его опередить – мы и так потратили кучу времени.
Зеленовласка посмотрела на девочку с сомнением и горестно всхлипнула.
– Мы не насовсем уйдем, – Лёля погладила плаксу по волосам. – Мы обязательно будем тебя навещать!
– Чес-с-стно? – Загадочница шмыгнула носом.
– Без дураков! – разулыбался Петрик. – По рукам?
Хозяйка грота неуверенно кивнула, и мальчик решительно пожал ее прохладную студенистую ладонь.
– Погоди… Мы ведь даже не знаем, как тебя зовут?
– Люка, – пропищала зеленовласка, смутившись. – Я выкинула одну букву из предыдущего прозвища.
– Что-то знакомое… – пробормотал Петрик и наморщил лоб.
– Из предыдущего прозвища? – переспросила Лёля.
– Да, – нахмурилась хозяйка грота.
– Злюка, – прошептала Лёля едва слышно. Она вспомнила подслушанный в кофейне разговор – о девочке, которая утонула здесь много лет назад. – Неужели…
Люка прерывисто вздохнула и опустила голову. Петрик тоже все вспомнил и теперь стоял рядом с хозяйкой грота, не зная, как подступиться к ней и что сказать.
– Выходит, ты… – Мальчик замялся, нужные слова никак не желали приходить ему в голову.
– Это было так давно… – Люка неожиданно заговорила. – Я и не помню всего. Помню только как драз-з-знили, как кричали мне вслед это обидное проз-з-вище. Помню, что на свой день рождения я всегда была одна, и, если болела, никто не справлялся о моем здоровье. Кажется, я с-с-сама была в этом виновата – так мне говорили. – Она помолчала пару минут, а потом продолжила: – Что я была грубиянкой и врединой. Никому не помогала, з-з-задирала нос, была не с-с-слишком приветливой. Так что, получается, я все это заслужила…
Она вдруг вспомнила, как приходит на берег моря, чтобы поплавать, и толпа ребят – загорелых, усыпанных веснушками и каплями воды – при ее появлении разом прекращает оживленный разговор. А потом все хором начинают шипеть, и в этом зловещем шипении слышится одно слово – липкое, противное слово «злюка». Она отворчивается, делает вид, что не замечает, но шипение становится все громче и наконец перерастает в оглушительный хохот…
– Я тогда сдалась, убежала, – проговорила Люка, глядя в пустоту. – И пос-с-следнее, что помню, – это острые скалы. Мокрые, скользкие… Я с-сильно поранила ногу, а потом не удержалась и полетела вниз… – Она горько усмехнулась. – Плавала я раньше не так хорошо, как сейчас.
Наступило молчание – долгое и тревожное. Наконец Лёля взяла холодную руку и крепко сжала ее в своей.
– Ты ни в чем не виновата, Люка! – тихо проговорила девочка.
Худые плечи зеленовласки приподнялись и снова опустились.
– Нет, виновата, – проговорила она еле слышно. – Если бы не мой скверный характер, у меня бы обяз-з-зательно были друзья. А если бы у меня были друзья, я бы не оказ-з-залась одна на скалистом мысе. И вот теперь я здесь, и винить мне, кроме себя, некого.
