- Не думаю. Ты была здесь несколько недель, и никто не приходил тебя искать.
Боже, а он язвит.
- Но мне нужно ехать, и я хочу, чтобы ты поехала со мной.
- Ладно, - говорю я, допивая кофе и подходя к раковине.
- Иди сюда, хочу взглянуть на твою руку до того, как мы отправимся.
Я делаю, как он просит, позволяя снять повязку и осмотреть мои волдыри. Он наносит мазь на лопнувшие волдыри и затем снова оборачивает руку.
- Тебе нужны какие-нибудь болеутоляющие?
- Нет, спасибо. Последнее, что мне нужно, так это еще больше препаратов.
Он натянуто улыбается в ответ и еще раз рассеянно целует меня в голову, задерживая руку в моих волосах так долго, что кажется будто это... любящий жест.
И вот насколько все это безумно? Как спустя лишь один идеальный день все могло повернуться на 180 градусов?
Потому что ты нуждаешься, Сид. Ты хочешь чьей-то привязанности и согласна даже на симпатию убийцы, который сделал с тобой все те ужасные вещи.
Снова на ум приходит стокгольмский синдром. Как я вообще оказалась в таком положении? Музыка, нежный трах, забота о моей руке... Я складываю все это у себя в голове.
При свете дня этот список выглядит иначе. Думаю, поэтому мне нравится оставаться во тьме.
Мы одеваемся в зимнюю экипировку, а затем я следую за ним к гаражу. Кейс выталкивает снегоход на улицу и указывает на сиденье перед собой, пока я наблюдаю.
- Забирайся.
Сегодня он деловой. Словно выполняет работу, а не хочет заняться со мной любовью. Но это же нормально, верно?
Он собирается отвезти тебя в лес, Сид, и убить там.
Он может это сделать. Но зачем? Я уже здесь. Никого нет в окрестностях этого дома. Он мог бы убить меня на подъездной дорожке и оставить тело здесь до самой весны. Чтобы волки меня съели. Никто бы не узнал. Никто бы не заметил.
Я сажусь на снегоход, и его грудь прижимается к моей спине. Какое-то время мы едем. Свежий снег покрыл все старые следы. И теперь перед нами лишь белый ослепительный ковер, и мне так хочется одеть солнцезащитные очки.
Когда мы, наконец, останавливаемся, я начинаю паниковать. Все это время Кейс молчал. Я осознаю, что работающий снегоход и беседа - вещи несовместимые, но в некотором роде мне было бы легче довериться ему в этой поездке хрен знает куда, если бы он разговаривал со мной. Хотя если думать логично, то зачем было болтать со мной вчера весь вечер, чтобы сегодня выбросить в лесной глуши на съедение волкам? Или чтобы дать замерзнуть до смерти?
Кейс выключает двигатель, и мгновение мы сидим в тишине.
- Готова?
Мне приходится напряженно сглотнуть.
- А должна?
Он перебрасывает ногу через снегоход и протягивает ко мне руки, стягивая с сиденья.
- Положись на меня, Сид.
Вот и все, что я получаю от него. Кейс кладет руку мне на плечо, и я чувствую себя, словно заключенный, выведенный в квадратный двор тюрьмы. Мы пробираемся через глубокий снег между деревьями и через почти что пятьдесят футов наконец-то достигаем замерзшей реки Йеллоустон.
- Что мы делаем, Мэрк?
Он не упускает того факта, что я назвала его рабочим прозвищем, и бросает на меня сердитый взгляд.
- Мы собираемся проверить ловушку.
Мое сердце начинает неистово стучать, а ноги замирают в снегу, там, где я стою.
- Я не хочу проверять ловушки.
- Знаю, - говорит он деловым тоном. - Но тебе в любом случае придется.
Он проходит чуть дальше, теперь почти таща меня за собой, а затем мы оба соскальзываем на насыпь с небольшой глыбы, покрытой льдом.
- Ты собираешься прорезать прорубь и утопить меня? - я смеюсь, но от хмурого выражения лица Кейса, затыкаюсь.
- Не своди меня с ума, - он тянется и достает длинную ветку сосны так, что с нее осыпается снег.
Мое сердце замирает, когда вижу то, что было под ней скрыто.
- Что ты...
- Шшш, - говорит он. - Не злись на меня прямо сейчас. Хорошо? - Я смотрю ему в глаза, потому что этот голос, вне сомнений, голос убийцы.
Кролик внутри клетки парализован от страха.
Мне знакомо это чувство.
Мэрк поднимает клетку и слегка трясет ею, сбрасывая тем самым ветки, которые использовал для маскировки. Кролик бесится внутри, прыгая на проволочные стены.
- Иди за мной, Сид.
Он проходит по береговой насыпи к краю реки. Йеллоустоун застыла, но не всегда безопасно ходить по ее льду.
