Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения - страница 8
На основе корпораций вольных каменщиков возникли другие братства, не имевшие отношения к строительному делу. Самой древней известной масонской ложей такого рода является ложа Часовни Марии, основанная в 1599 году Уильямом Сент-Клером в Эдинбурге. Все подобные ложи были созданы в Шотландии в соответствии со «Статутами Шоу». Они ревностно оберегали свою независимость. Ритуал посвящения был очень простым и сводился к сообщению двух паролей; подобных же обрядов придерживались и в других цехах или братствах того времени, например в обществе «вольных садовников».
Желание соединить физический опыт и духовное знание привлекло в это замкнутое общество пытливых людей со стороны. Надо сказать, что и сами «вольные каменщики» нуждались во влиятельных покровителях, чтобы сохранить свои привилегии. В виде исключения в рабочие ложи Эдинбурга, обычно закрытые для посторонних, были допущены сэр Роберт Морей (20 мая 1641 года в Ньюкасле) и знаменитый ученый Элиас Эш-мол (16 октября 1646 года в Ланкашире). Этот мир показался им оазисом покоя, способствующим размышлениям вдали от бурь и потрясений XVII века, однако, сохраняя интерес к этим обществам, «почетные члены» годами не посещали собрания.
В Англии в XVII веке алгебру и геометрию, а также натурфилософию изучали только в университетах. В школе зубрили латынь, греческий и Священное Писание; в Кембридже и Оксфорде образование было основано на богословии, естественные науки практически не преподавались. Чтобы выпростаться из болота схоластики, молодые профессора и студенты объединялись в тайные общества. Так, Роберт Бойль, Томас Гоббс и Исаак Барроу основали в Оксфорде и Кембридже «Незримую философскую коллегию», чтобы заниматься эзотерикой и натурфилософией. В этот круг допускали только проверенных людей, поскольку англиканская церковь не одобряла подобных занятий и бдительно следила за всякими собраниями в тавернах и общежитиях.
Придя в упадок во время английской революции 1640–1660 годов, «Незримая коллегия» возродилась в 1662-м и создала Лондонское королевское общество по развитию знаний о природе (Royal Society of London for the Improvement of Natural Knowledge) — английскую Академию наук Члены Королевского общества входили в окружение короля — только он один мог избавить от необходимости служить мессу в англиканской церкви (получая степень магистра, бывшие студенты приносили клятву посвятить себя церкви). Многие члены Королевского общества, в том числе его секретарь Ханс Слоун, состояли в «Древнем и Почтенном братстве вольных и принятых каменщиков Англии».
Некоторые члены Королевского общества занимались алхимией и были розенкрейцерами, искавшими философский камень для превращения неблагородных металлов в благородные. Причем эти поиски носили не только утилитарный, но и философский характер. Последователи розенкрейцеровской утопии примкнули к масонским обществам в Англии и Шотландии. Через увлечение алхимией прошел и Ньютон, произведший революцию в науке открытием закона всемирного тяготения. Среди его близких знакомых были масоны, в том числе знаменитый Кристофер Рен, отстроивший Лондон после пожара 1666 года, архитектор собора Святого Павла. Другим его другом был Жан Теофиль Дезагюлье — французский гугенот-эмигрант, ставший священником англиканской церкви, но также физик и математик, член Королевского общества, которое Ньютон возглавил в 1703 году, автор механического планетария, впервые представивший динамику Солнечной системы. Он принадлежал к парамасонскому клубу Джентльменов Спалдинга и внес свой вклад в развитие философии просветителей и масонской духовности.
Геометрия — «высшее знание» «вольных каменщиков» — была основой фортификации, которую полагалось изучить будущим офицерам, поэтому неудивительно, что и среди английских военных было много франкмасонов. (Во Франции геометрию и фортификацию преподавали в некоторых коллежах и в военных училищах.) После «Славной революции» 1688 года часть войск, сохранивших верность низложенному королю Якову II, последовала за ним в изгнание во Францию. Англичан и ирландцев расквартировали в Сен-Жермен-ан-Ле, неподалеку от Парижа, а также усилили ими гарнизоны в Бордо и некоторых других городах. Эмигранты по-прежнему проводили масонские собрания, которые не могли не вызвать интерес и любопытство со стороны их французских собратьев.
