Во время застолья дичь и непременные пироги должны были подавать на больших керамических и металлических подносах, однако они не обнаружены. Не исключено, что все это просто приносили к столу на досках. Щи и каши готовились в горшках и подавались в глиняных, в том числе по-ромейски расписанных красками глазурованных мисках. Из Царьграда была и со вкусом описанная в былинах драгоценная посуда: подносы, тарелки, горшки и миски, чаши, кубки и стаканы, сделанные из позолоченного серебра, украшенного округлыми и плоско граненными каменьями и перегородчатой эмалью, или из модного разноцветного стекла. Ложки, как справедливо сказано в летописи, были деревянные; согласно археологии, временами украшенные тонким резным узором. Серебряные ложки по форме и орнаменту были ромейскими.
К тому времени на Руси одни были богаты, другие зажиточны, третьи нищи и убоги. Чтобы бедные не голодали между пирами и праздниками, Владимир приказал раздавать на своем дворе пишу и питье всякий день. И даже более — велел слугам грузить снедь на телеги и возить по городу, кормить-поить больных и неспособных ходить.
Понимаю, что это выглядит уж вовсе сказочно, поэтому отсылаю к Начальному своду и «Повести временных лет»: «Повелел он всякому нищему и убогому приходить на княжий двор и брать все, что надобно: питье, и пищу, и из казны деньги. Устроил он и такое: сказав, что "немощные и больные не могут дойти до двора моего", приказал снарядить телеги и, наложив на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас, развозить по городу, спрашивая: "Где больной, нищий или кто не может ходить?" И раздавали тем всё необходимое. И такое делал он для людей своих: велел он по всем дням недели на дворе своем в гриднице устраивать пир, чтобы приходить туда боярам, и гридям, и сотским, и десятским, и лучшим мужам — при князе и без князя. Бывало на обедах тех множество мяса — говядины и дичины, было все в изобилии».
Для дружины князь вообще ничего не жалел. Закричали как-то раз в подпитии воины: «Зло есть нашим головам! Дал нам князь есть ложками деревянными, а не серебряными!» Деревянные ложки были традиционными: они различались только украшениями. Но князь не стал жадничать. «Услышав это, Владимир повелел выковать серебряные ложки, сказав так: "Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец мой с дружиною доискались золота и серебра". Ибо Владимир любил дружину и с нею совещался об устройстве страны, и о войне, и о законах».
Сохранившимися знаками пожалования дружинников стали монеты первых русских князей. Для серьезного воздействия на денежное обращение тиражи их были невелики: их найдены сотни, тогда как арабских дирхемов и западных денариев сотни тысяч. Для большого торга использовались дирхемы и денарии, а также киевские, черниговские и новгородские гривны (вытянутые ромбы и бруски серебра) и их принимаемые на вес куски — рубли. Но как знаки княжеского внимания монеты были великолепны. Владимир Святославич выпускал дивной красоты сребреники и златники, на которых с одной стороны был изображен Христос, а с другой — великий князь, по ромейскому образцу. Золотые монеты чеканились с Крещения Руси до смерти Владимира Святого, серебряные — с Крещения до утверждения Ярослава Мудрого у власти в 1019 году. Обычно монеты Ярослава датируют его пребыванием в Новгороде в 1015 году, когда ему было необходимо награждать воинов. На поздних монетах Владимира появилось его клеймо в виде трезубца; у Святополка и Ярослава оно превратилось в двузубец. Около 1078 года тмутараканский князь Олег-Михаил Святославич чеканил для своей дружины серебряные монеты с изображением архангела Михаила и надписью: «Господи помози Михаилу»[206].
Широко разлетелась слава о пирах и щедрости Владимира. Со всех сторон съезжались к нему богатыри. По правую руку князя за белодубовым столом сидел его дядя, Добрыня Златой Пояс, непобедимый воевода из Любеча. В летописях его отчество Малкович, в былинах — Никитич. И отец былинного богатыря — из Переяславля-Рязанского, пограничного города, известного по письменным источникам с 1095 года, хотя богатырская застава здесь прослежена археологами по торговым пломбам с VIII века. Храбрость, сила и дипломатическое «вежество» богатыря позволили ему и князю жену добыть (что Добрыня Малкович делал дважды — с Рогнедью и царевной Анной), и племянницу князя Забаву Путятишну из лап Змея освободить, и на непобедимой богатырше-полянице Настасье, дочери самого Микулы Селяниновича, приглянувшись ей, жениться.
