— Тысячу лет суждено
Сосёнкам юным
Врозь простоять.
Не лучше ль в речке водой
Вместе струиться?
Думайте и вы так, как я…
— Внимаю вашим словам, но поверить им не могу[743], — ответила она. —
Вряд ли возможно,
Чтоб обмелело глубокое дно
Или мель превратилась в пучину…
Но стали же заводью
Асука быстрые воды.
Только это меня и беспокоит. Как бы я желала, чтобы глубокими оказались эти клятвы!
— Удостоверьтесь сами, мелки ли мои чувства, — сказал император. —
Что если вместе
Струиться,
Как Сиракава поток?
Есть ли река
Её полноводней?
Тем временем был отдан приказ Службе императорских трапез, и в покои внесли прекрасно накрытые столики. Внесли сорок подносов из светлой аквилярии и поставили на столики, покрытые великолепными скатертями. Об утвари говорить нечего, так она была красива. Подали фрукты и сушёные лакомства, на вид обыкновенные, но вкус их был совершенно особый.
Император сказал Санэёри и военачальнику Императорского эскорта:
— Всё приготовлено превосходно, но сегодня моя гостья играла на кото так изумительно, что отправьтесь в Службу трапез и передайте, чтобы всё было приготовлено ещё изящнее. Пусть выберут самые лучшие плоды.
Господа отправились выполнять приказ, и никогда ещё столики не были накрыты великолепнее. Самые утончённые господа, придворные с большим опытом встали к кухонной доске, около тридцати-сорока знатоков этикета приготовили всё самым лучшим образом. Когда окончилось это небывалое исполнение музыки, на небе уже занялась заря. Сорок придворных дам и молоденьких служаночек в полной парадной форме, следуя друг за другом, поставили перед императором сорок подносов.
Узнав, что назначена новая главная распорядительница Отделения дворцовых прислужниц, придворные дамы переполошились, срочно послали за дворцовыми музыкантшами, и те, явившись во дворец Человеколюбия и Долголетия в парадных платьях и высоких причёсках, расставляли перед гостьей подносы с угощениями. Ей прислуживала одна из распорядительниц, дама в высшей степени достойная, прислуживавшая также и императору. Она была дочерью принца, получившего фамилию Минамото, и была из рода Минамото[744]. Угостили на славу и всех дам, и юных служаночек, сопровождавших дочь Тосикагэ.
Генерал Канэмаса наконец догадался, что это его жена. «Странно! Когда же она прибыла во дворец?» — думал он. В том, что госпожа стала служить во дворце, ничего постыдного для него не было. Теперь все, начиная с самой императрицы, поймут, что имея такую жену, Канэмаса всё более и более очаровывался ею и будут думать: «Да разве он может при такой жене обратить внимание на другую женщину?» И действительно, увидев несравненную красоту главной распорядительницы, убедившись в её таланте, который она сегодня проявила, глядя на её сына, Накатада, все уверятся, что в нашем мире таких женщин больше нет, — и для Канэмаса, конечно, это будет большой честью. Но когда генерал вспоминал, что император в своё время был страстно влюблён в неё, постоянно посылал ей письма и ныне от своих намерений, конечно, не отказался; что госпожа, прибыв во дворец, находилась рядом с государем и, уж конечно, он ей говорил о своих чувствах, — от таких дум на сердце у генерала становилось тревожно.
Канэмаса позвал к себе Татибана Мотоюки, главу Управления левой половины столицы[745], который служил главой домашней управы в его усадьбе на Хорикава и в тот день сопровождал госпожу во дворец, и сказал ему:
— Надо срочно устроить пир по случаю получения чина госпожой, поэтому сейчас же возвращайся на Третий проспект и сделай необходимые приготовления. Без сомнения, с ней приедет много сопровождающих, так что у нас будет большое сборище. Приготовь всё наилучшим образом — и места для придворных дам, которые с ней приедут, и места у изгороди.
— Мы убрали помещения для приёма гостей, надеясь, что наша команда победит в соревнованиях. Приготовлено и великолепное угощение, так что вам беспокоиться не о чём! — ответил Мотоюки.
— Это делалось для пира по случаю соревнований, но поскольку император неожиданно пожаловал чин госпоже, пир будет давать она, и всё должно быть особенно красиво. Приготовь угощение с особым тщанием. Тем более, что сейчас она стала главной распорядительницей, её положение среди придворных дам очень высокое, и надо всё устроить отменным образом. Я хотел было поручить это Накатада, но нельзя, чтобы он отсутствовал, когда госпожа будет возвращаться домой.
