Только его нежности сейчас и не хватало, подумала Бетти. Она и так была настолько взвинчена, что не знала плакать ей или смеяться!
– Не более чем вчера.
– Пусть так, – кивнул Рон. – Я только хотел сказать, что прошлым вечером обратил внимание на ряд изменений у тебя в гостиной и в кухне…
– Я затеяла запоздалую уборку, – натянуто засмеялась Бетти, чувствуя, как ее ноги наливаются тяжестью. Этот мужчина слишком проницателен – а она-то думала, что была предельно осторожна! – Это ведь не преступление, не так ли? – спросила она, широко распахивая глаза.
– Да нет, – спокойно произнес Рон. – Достойно только похвалы. Но это не те изменения, которые я имел в виду…
Бетти напряглась. Все-таки он гораздо наблюдательнее, чем она считала. А может быть, дело не в этом? А в том, что этот человек стал для нее очень близким?
Спазмы в желудке и легкая тошнота подсказали ей, что, похоже, и на этот раз еда не пошла впрок.
Рон же с удовольствием заканчивал свой креветочный коктейль.
– Недоставало некоторых вещей… – Он говорил медленно и осторожно, как будто подбирал слова, прежде чем произнести их.
Бетти заставила себя не опускать глаз.
– Каких?
– Коробка с игрушками Ника в…
– Я задвинула ее за диван, – поспешила объяснить она. – У нас не очень большая гостиная. – Ее рот саркастично скривился. – А теперь так часто приходят гости…
– И не только игрушки, Бетти, – продолжал Рон, не отводя от нее пристального взгляда. – С камина пропали часы…
– Я уронила их, когда вытирала пыль!
– Фотография Ника, которая стояла на угловом столике, тоже исчезла…
– Я переставила ее наверх, в мою спальню, – сказала Бетти. – Рон, объясни, что…
– А картинки, прикрепленные магнитами на холодильник, которые Ник, очевидно, приносил домой из школы, – не переставая, перечислял он с беспощадной решимостью.
– Ну и что? – не сдавалась Бетти. – Ты же видел, я оставила твой джемпер, твои книги и кассеты там, где ты положил их накануне. Не понимаю, чем ты недоволен?
Но она понимала. И понимала слишком хорошо! Как, несомненно, и Рон.
– Скажи мне правду, – медленно начала она, и теперь уже ее пристальный взгляд внимательно следил за выражением его лица. – Почему ты позвонил мне вчера вечером? И пожалуйста, не надо делать из меня идиотку и утверждать, что ради того, чтобы спросить, когда я снова увижу Оливера!
Она давно уже почувствовала, что Рон знает что-то, о чем не рассказывает ей… Теперь она, кажется, поняла, что это было!
– После нашего разговора, уверен, ты и сама это знаешь, – сказал он сухо.
Бетти помрачнела.
– Ну так скажи!
– Хорошо, – пожал он плечами. – Я просто хотел удостовериться, что ты еще не сделала того, что, очевидно, собираешься сделать… вместе с Ником, конечно… в ближайшем будущем.
Рон был абсолютно прав…
Бетти в оцепенении покачала головой. Ей казалось, что она обдумала ситуацию со всех сторон и приняла единственно верное решение: исчезнуть вместе с сыном. Куда угодно. Она сделала это прежде, сможет сделать и снова…
– Это означает, что я ошибаюсь? – мягко спросил Рон, увидев ее реакцию. – Или что ты не собираешься ни подтверждать, ни опровергать мои слова?
Ее карие глаза потемнели, когда она пристально взглянула на него.
– Я подумала, что у тебя слишком живое воображение, – ответила она, отстраняясь от стола, с которого официант стал убирать ненужные тарелки.
– Бетти, бегство еще никого не спасало. Неужели ты этого не понимаешь? – прошептал он.
Его сочувствие лишало ее последних сил. Она так долго добивалась всего сама, без посторонней помощи, что на этот раз ей хотелось сдаться и заплакать. Но этого она себе не могла позволить. Стоит слезам начать литься, и их уже будет не остановить!
Бетти откинулась на стуле, встречая пристальный взгляд Рона.
– Даже если предположить, что твоя теория верна, однако это не так, почему ты уверен, что бегство не поможет?
– Из-за Оливера Макмиллана, – ответил он. – Надеюсь, ты не считаешь, что он действует исключительно из альтруистических побуждений.
– Я знаю, что он заинтересован в благополучии Ника…
– Он? – задумчиво переспросил Рон. – Мне он не кажется человеком, которому нравятся дети – хоть собственные, хоть чужие.
