- Кто вступил в союз твоего отца? - спросил он.
- Я не знаю, - она покачала головой.
- Чем будет скреплен этот союз?
- Не знаю. Даже Видящий мир видит не все.
- С чего ты вообще решила, что твой отец собирает союз Сильных?
- Я поняла. Он говорил с Тенью.
- Сколько раз? - быстро спросил Лайвен.
Она снова только покачала головой.
- Я знаю, ты всегда хотел, что бы отец забыл свое опасное знание. Ты боялся, что когда нибудь он не сможет вовремя остановиться, и тогда он взял с тебя слово, что если это случится, ты придешь и убьешь его, пока он не сделал чего нибудь страшного. Теперь это случилось, и ты должен соблюдать закон Слова.
- Да, - согласился Лайвен, - только вся беда в том, девочка моя, что здесь закон слова не действует.
Он посидел, с минуту опустив голову на руки. Она молча ждала. Она не верила, что так бывает.
Лайвен резко поднялся.
- Идем, - сказал он обыкновенным голосом. - Дождь говоришь там у вас, надо плащ взять.
Они вступили в серый холодный осенний день, под плотные кроны молодых сосен, и мягко пружинящий ковер хвои лег под ноги. Лайвен вдохнул полной грудью и улыбнулся. Да, здесь все было в порядке. Был чистый воздух с едва ощутимым привкусом тумана, была мокрая хвоя, пьянящая своим терпким запахом, был тихий шорох дождя в ветвях и была тишина - тишина осеннего леса, в которой так много неповторимых звуков, реальная до боли в этом реальном до боли мире.
Лайвен неторопливо подошел к ближайшему дереву, осторожно потрогал сырую кору, провел по ней ладонью. Потом поднял вверх лицо с закрытыми глазами, ощутил несколько капель и сильно потер его руками.
- Черт возьми, - проговорил он, - и это все я когда-то оставил.
- Здесь все теперь не так, как было, когда ты уходил, - сказала Элия.
- Почему?
- Разве ты не видишь? Земля чувствует беду. И лес чувствует беду, и небо тоже. Как ты можешь не видеть этого? Весь наш Мир чувствует беду.
- Я ни чего не вижу, - Лайвен вздохнул. - Я слишком долго здесь не был.
- Это ни чего, - просто сказала она. - Ведь теперь ты снова здесь.
- Да, я здесь, - повторил Лайвен. Он повернулся к дереву спиной и вдруг выкрикнул, что было силы: - Эй, лес! Это говорю я - Повелитель грядущего! Я вернулся, и пусть об этом знает весь Мир! Я вернулся, что бы сдержать свое Слово, и я сдержу его, или потеряю свое имя! - Он сделал резкое движение рукой в сторону висящего в воздухе в десяти шагах от него прохода, через который еще была видна полупрозрачная прихожая его тесной квартиры.
И проход треснул, и опал множеством осколков беззвучно и медленно, как опадает разбитое в воде зеркало. И не осталось ни чего, ни в воздухе, ни на мокрой лесной подстилке...
Только вдруг дунул невесть откуда взявшейся ветерок, и дождь на мгновение зашумел сильнее... Или это сосны шевельнули своими кронами и стряхнули вниз лишнюю воду.
- Хорошо, - сказала Элия, - А теперь поехали к тебе в замок.
- Ко мне в замок? - переспросил Лайвен и тут же спохватился. - Да, ко мне в замок. Где мы находимся? Нет, подожди, я сам.
- Ты как маленький ребенок, - сказала она, - Но я тебя понимаю.
Она повернулась к нему спиной, подняла перед собой руку с раскрытой ладонью. Где-то рядом мягко ударили по опавшей хвое копыта, и из-за деревьев послышалось радостное ржание.
- Вот эта белая - моя, - сказала Элия с гордостью. - Я зову ее Птицей. А этого коня ты узнаешь?
- Узнаю, - сказал Лайвен.
Он шагнул вперед и протянул к коню руку. Тот радостно всхрапнул, переступил копытами и потянулся мордой к ладони.
- От куда же ты здесь взялся, дружище, после стольких лет? - спросил Лайвен, трепля его за гриву.
- Мы сохранили его для тебя, - пояснила Элия, - Он спал все это время. Сначала отец думал, что ты скоро вернешься, а когда он заговорил с Тенью, я сама стала следить за твоим Крылатым.
- Спасибо, - сказал Лайвен, - Теперь бы еще вспомнить, как держаться в седле.
Элия озорно улыбнулась и легко вскочила на свою Птицу.
- Ты уже знаешь, куда нам ехать? - спросила она, расправив плащ.
- Да, я вспомнил, - пробурчал Лайвен, взбираясь в седло, - Мой старый замок вон в той стороне, но где-то тут должна быть проезжая тропинка, так что поедем мы сюда, - он показал рукой. Крылатый под ним нетерпеливо переступал ногами и удивленно косил глазом. Для него не было этих восьми лет разлуки, и он помнил на себе совсем другого наездника.
