— Уходи отсюда! — надсадно закричал Чед, выпутываясь из-под его ног.
Кори опустилась на тропинку и зажала между коленями широкую скользкую голову маньяка. Сжимая ее изо всей силы, она нагнулась вперед и налегла на спину гиганту.
— Убей его! — выпалила она Чеду. — Надо убить его!
Левая рука гиганта больше не свисала в пропасть. Она уже лежала на тропинке. Когда Чед оседлал его задницу, тот начал подниматься и его голова заскользила между бедрами Кори, ткнулась ей в пах, и ее колено оторвалось от земли. В этот момент Чед занес нож. Его лезвие ринулось вниз.
Гигант резко взбрыкнул, вывернулся и сбросил Чеда.
Нож пролетел мимо, не коснувшись его спины, а Чед кувыркнулся в сторону. Кори выкрикнула: «Нет!», успев заметить, как Чед, отбросив нож, загребал руками и дрыгал ногами в воздухе рядом с тропинкой. Зависнув на мгновение, он исчез, и Кори, которая сама была отброшена внезапным движением маньяка к краю тропинки, не улетела лишь благодаря тому, что захватила его голову бедрами и всем телом прижалась к его спине.
Теперь он стоял на четвереньках, а Кори, обхватив руками его грудь, висела на нем.
Гигант пополз вверх по тропинке.
Кори — верхом на нем.
Он даже не пытался ее сбросить.
Бред какой-то! Сумасшествие!
Словно играем в лошадок. А Чед мертв. О Боже! Чед! Мертв!
Она знала, что могла бы оторваться от этой спины и броситься в пропасть. Ей хотелось этого. Лучше быть мертвой, как Чед. Положить конец всему этому. Какой теперь смысл жить? Чед больше никогда не вернется к ней. Будущего для нее не было. Так почему бы не умереть и не прекратить боль?
И оставить этого гребаного выродка в дураках, лишив такого лакомого кусочка!
Но Кори не могла заставить себя сделать это. Она яростно прижималась к нему, до смерти боясь упасть.
И ей было стыдно за себя. Она не имела никакого права жить дальше. Никаких причин и никакого права. Это она явилась причиной смерти Чеда. Она не заслуживала жизни.
«Он пытался спасти меня, — твердила она себе. — Не хотел, чтобы меня убили».
Он любил меня, хотел, чтобы я жила.
«Я обязана жить», — неожиданно поняла она.
Прожить еще хотя бы столько, чтобы уничтожить этот вонючий и опасный кусок дерьма.
Она слышала перезвон волочимого по тропе мачете. Каким-то непостижимым образом после всего этого ремешок его все еще остался на правом плече выродка. Если освободить одну руку, возможно, удастся дотянуться до оружия. И что потом? Оно висит так, что у нее не будет никакого размаха для удара.
К тому же он ни за что не позволит ей схватить мачете. В тот же миг, когда почувствует, что она ослабила захват, заподозрит неладное, и у нее не останется никаких шансов.
С того самого момента, когда Кори повисла на незнакомце, глаза ее были закрытыми. Теперь она открыла их. Правая щека прижималась к его спине. Она подняла голову.
Ее движения, видимо, совершенно его не беспокоили, потому что он по-прежнему медленно полз вперед.
Его черная набедренная повязка была перед самыми глазами. Центральная полоска проходила между ягодицами, и Кори заметила, что половинки его зада не только сжимались, но и слегка покачивались в стороны. Он извивался, и его спина скользила по ней, а зажатая между ее дрожащими бедрами голова терлась о пах.
Ты убил моего Чеда, ублюдок, а теперь делаешь такое со мной?
Кори почувствовала себя использованной и грязной. Но, как бы сильно она ни ненавидела его, себя ненавидела еще сильнее — за то, что доставляла ему такое удовольствие.
«Ты заплатишь за это, — говорила она себе, когда он завозил ее за поворот. — Заплатишь за все».
Затем Кори увидела, что каменная стена отступила. В изумлении она поглядела в другую сторону. На смену обрыву пришел пологий спуск.
Узкой тропинки больше не было.
Они достигли горизонтального участка, где ее безбоязненно можно было сбросить со спины. Но он продолжал ползти.
Видно, вошел в раж и уже не мог остановиться.
Возможно, даже не подозревал, что опасный участок тропинки позади.
Но Кори знала это. Она чувствовала себя канатоходцем, который наконец шагнул на прочную опору и, не боясь больше падения, начала ласкать своего коня.
