Потому. Что. Я. Не. Ты. 40 историй о женах и мужьях - страница 68

— Господа, потише! — сказал он. Его лицо пряталось за номером газеты «Сент-Пол кроникл». — Если вы не в состоянии вести мирную беседу, давайте лучше посидим в дружеском молчании, как прежде!

Мужчина опустил газету, являя нам свое угрюмое лицо, и через мое правое плечо устремил взгляд в окно. Внешне он был полной противоположностью доктору Эймсу. На вид не очень старый, он почему-то носил челку, прикрывавшую высокий лоб. Если «правильный» доктор излучал уверенность, то этот третий пассажир, казалось, постоянно находился в состоянии нервозности, теребя что-то в руках. Он удрученно покачал головой, потом снова взял в руки газету и попытался погрузиться в чтение.

— Сэр, — обратился к нему доктор Эймс, — вы мне представляетесь серьезным человеком. Уверен, у вас нет времени на все эти новомодные штучки вроде гидропатии, натуропатии и все прочие «патии», которые пропагандирует этот молодой человек…

Меня возмутил несправедливый отзыв о моих профессиональных качествах, и, желая выразить протест, я потянулся к своему саквояжу, чтобы вытащить диплом, но тут третий пассажир со злостью отшвырнул газету:

— Честно говоря, сэр, когда при мне начинают противопоставлять традиционную медицину нетрадиционной и наоборот, моя реакция однозначна: чума бы побрала и ту, и другую. Я в них не верю!

Все это было сказано столь свирепым тоном, что я остолбенел, а вот доктор Эймс не утратил хладнокровия:

— Сэр, по-моему, вы неоправданно категоричны. Разве есть более высокое призвание, чем борьба за жизнь человека?

— Высокое призвание, говорите? Ну уж нет, — отвечал третий пассажир. Он погрозил пальцем, приходя во все большее возбуждение. — Я прямо вам скажу, сэр, что эта ваша борьба за жизнь на самом деле — грубое насилие над человеческой природой. Я считаю, что человеческий организм должен исцеляться сам! И если требуется крайнее вмешательство, тогда уж лучше позволить человеку спокойно умереть.

— Так, так! — воскликнул доктор Эймс, поджимая губы. — Ну и ну! В жизни не слышал подобн…

— Позвольте узнать, сэр, — вмешался я. — На мой взгляд, вы судите слишком строго. Это потому, что вам навредил какой-то несведущий в своем деле врач или вы были разочарованы пустыми обещаниями мошенника-знахаря, врачующего больных молитвами и наложением рук?

— Вообще-то с докторами я сталкивался десятки раз, — сказал третий пассажир, впившись в меня взглядом своих серых глаз; через минуту он отвел взгляд и, тщательно подбирая слова, продолжил: — Правда, не по собственной нужде. Случай, из-за которого у меня сложилось плохое мнение о вас, лекарях, произошел с одной семьей, проживавшей со мной по соседству. На них обрушилась ужасная трагедия, и нужно признать, что вмешательство врачей всех мастей привело к катастрофе. То, что началось как обычная беда, люди вроде вас исказили, извратили, да так, что это было надругательством над самой Природой, над самим Создателем нашим Господом Богом.

Он опять помолчал и, без дальнейших напоминаний, приступил к рассказу.

— Посмотрите в окно, господа.

Мы с Эймсом проследили за его взглядом, устремленным на перекатывающиеся холмы, за которые опускался оранжевый диск солнца. На одном из склонов стоял особняк в неопалладианском стиле: все колонны строгих линий, почти без украшений, не считая одной-единственной диагональной полосы; карниз — образец элегантной простоты.

— Не знаю, как объяснить это совпадение, — сказал третий пассажир, — но, прежде чем поведать вам подробности, я должен заметить, что ужасная трагедия произошла в доме, который как две капли воды похож на вон тот, на холме.

Невелико совпадение, подумал я. Особняки, подобные этому, хоть каждый из них и построен с претензией на индивидуальность, встречаются по всей стране — от Огайо до Миннесоты.

— Как бы то ни было, — продолжал третий пассажир, — случай, о котором я говорю… имел место около двадцати лет назад, в городе, откуда я родом, — в Элджине, штат Иллинойс…

Поезд вздрогнул. Необъяснимая остановка кончилась. Мы покатили дальше.

— Карлайлы из Элджина — муж, жена и их маленький сын — были счастливой семьей. Карлайл работал в текстильной промышленности — импортировал хлопок-сырец из Виргинии, еженедельно поставлял тысячу рулонов готовой материи в магазины тканей Чикаго и даже Нью-Йорка. Энергичный и предприимчивый, маленькую мануфактуру, доставшуюся ему в наследство от отца, он перестроил в большую фабрику, которая стала крупнейшей в северной части страны. Разумеется, в один прекрасный день семья переселилась в особняк под стать их богатству. Это было неизбежно, но имело для Карлайлов печальные последствия… Трехэтажный особняк стоял на участке в сто акров. Миссис Карлайл была довольна переездом, а ее пятилетний сын — еще больше. Целых две комнаты были отведены под его игрушки, газон был идеальной площадкой для игры в солдатики. У мальчика была даже своя лошадь — пони. К несчастью, дети не умеют останавливаться на достигнутом. Они готовы перевернуть весь мир в поисках нового развлечения. И вот однажды, когда ему стало скучно, а за ним никто не присматривал — ни мама, ни кто-либо из слуг, — он придумал опасную игру. На третьем этаже он вскарабкался на перила, идущие вдоль лестничной площадки. Держась за перила обеими руками, перелез на другую сторону, поставил ноги между балясинами и оказался над пропастью двадцать пять футов глубиной. Сильный, ловкий, бесстрашный, он стал перебирать ногами, продвигаясь вдоль перил, — слева направо, потом вниз до второй площадки, потом справа налево вдоль лестничной площадки, потом снова вниз. Таким образом спустившись на первый этаж, он издал победоносный клич. Отважный чертенок! — Третий пассажир сдавленно сглотнул слюну. Вид у него был, как у привередливого едока, пытающегося проглотить миску с дрянью. — Чудовищный инцидент, приведший к катастрофе, произошел в тот день, когда родители мальчика неожиданно явились домой и застали его за этим глупым развлечением. Карлайл, разгневанный и напуганный тем, что он увидел у себя над головой, взревел: «Спускайся немедленно, негодник!» От неожиданности мальчик замер на месте. Карлайл ринулся вверх по лестнице, перескакивая сразу через несколько ступенек. Мальчик подчинился, но в панике оступился и в ужасе закричал. Повиснув на руках, он пытался ногами найти точку опоры, но оттого, что бесконтрольно раскачивался, только терял силы. Сначала он висел на одной руке, потом на трех пальцах, потом на одном, потом…