Любое из этих нарушений каралось немедленным упреком. Отец огрызается и уходит из комнаты. После они делают вид, будто не замечают друг друга. Вечер проходит в полнейшем молчании. Мы все трое сидим бок о бок, избегая встречаться взглядами, и тупо смотрим телевизор. Даже если показывают ужасную чушь.
С другой стороны, мама тоже не подарок. По словам отца, она:
1) слишком болезненно реагирует на каждую мелочь;
2) стремится контролировать всех и вся;
3) излишне суетлива;
4) чуть что — в слезы;
5) вечно всех поучает, а о себе не желает слышать и слова правды.
А отец и впрямь законченный болван. Неужели, прожив с мамой двадцать лет, он так и не научился распознавать, что вызывает у нее плохое настроение, не научился пресекать проблему на корню? У меня и то получается.
Правда, лично я от родительских ссор только выигрываю. Если они злятся друг на друга, то ко мне начинают относиться с повышенным вниманием. Это довольно забавно. Отец приносит мне чай с шоколадным печеньем. Начинает расспрашивать про Ликке Ли[39], восторгается ее новой песней, интересуется, есть ли у меня ее записи. Хотя что он знает о музыке, записанной после 1985 года? Ни хрена. И мама туда же. Начинает пытать меня про школу, спрашивает, не желаю ли я поговорить о своих «чувствах». Полный отстой!
Однако, роясь как-то в спальне родителей в поисках чего-нибудь любопытного, я нашел в маминой косметичке пузырек с капсулами «Фекзепам XL 50 мг» — и это уже не шутки. Согласно инструкции это — антидепрессант, избавляющий от чувства острой тревоги. Принимать по одной капсуле в день. Девятнадцать капсул уже отсутствовало.
Без предупреждения стук за стеной стих. Должно быть, отец перестал терроризировать спинку кровати. Наконец-то! Я вздохнул с облегчением. Я предпочел бы ни на что не отвлекаться, тем более на такое, когда пытаюсь заниматься.
Открыв учебник химии, я нашел параграф о бензоле. Вопросы 1, 3 и 5 я уже выучил, но если попадется что-нибудь из органики, мне конец. Интересно, отец впервые улизнул с работы на свидание среди рабочего дня?
Нет, хватит. Мне нужно подготовиться по семи предметам, и с каждым из них одна и та же история. Есть темы, которые я усвоил, а есть такие, в которых я ни фига не смыслю. По английскому языку и литературе я рассчитываю на Йетса[40]; его творчество ставят в программу экзамена каждые три года. Если какой-нибудь умник в Министерстве образования решит нарушить очередность, я окажусь по уши в дерьме. Особенно если выбор падет на Кинселлу[41]. Его я вообще не читал, и про него тоже. Если будет разыгран этот сценарий, плакали мои 530 очков и Архитектурный институт.
Из-за стены донесся новый звук — стон. Что за черт? Ах, ну да. Партнерша отца голосок подала. Проклятие! Вообще-то, будь отец джентльменом, он сначала бы ей дал кончить. Впрочем, судя по всему, сейчас он старается. Пытается обеспечить себе очередное свидание. Чтоб еще раз потрахаться.
Внезапно женщина закричала. Вместо слов из-за стены доносились лишь приглушенные звуки, среди которых я все-таки различил:
— Да, Ронан! Да, да, да. О боже, да…
Мне захотелось в туалет. За стеной теперь было тихо, так что они наверняка услышали бы, как я иду в сторону ванной. Хотя мне-то как раз стыдиться нечего. Но все же я предпочел бы не обнаруживать свое присутствие в доме.
Чтобы не думать о нужде, я стал гадать, кто же такая любовница отца. Кандидатур было три.
Как это ни банально звучит, но подозреваемой № 1 была его секретарша, мисс Уоллес. Я встречал ее раз или два в офисе отца. Привлекательная женщина. Кстати, я только на прошлой неделе вспоминал ее, когда Робби рассказал нам блестящий анекдот:
«На собеседование к начальнику пришли три девушки, претендующие на место секретарши. Каждой он задает один и тот же вопрос.
— Допустим, вы нашли на улице купюру достоинством в 100 евро. Как вы поступите с этими деньгами?
Девушка А. ответила, что положила бы банкноту в свой кошелек и оставила ее себе.
Девушка Б. сказала, что пошла бы в ближайшую церковь и бросила бы деньги в кружку для пожертвований в пользу бедных.
Девушка В. заявила, что оставила бы деньги на хранение в полицейском участке, и, если в течение года их хозяин так и не найдется, купюра по закону достанется ей.