Оба рассмеялись.
– Да, а что с именами?
– Я думала, мы уже договорились назвать этого молодого человека Томом. Разве не так?
Клэр поцеловала сына в крохотный лобик.
– А как тебе Томас-Пол, а? Пол – так звали моего отца.
– Замечательно! Это должно понравиться Шону. Это имя у него в самом начале его списка. А как звали твою маму?
– Анна.
– Чудесно. Пусть будет Анна-Джейн.
– Отлично. Итак, Анна-Джейн, это твой папа. Ты могла хотя бы открыть глаза!
Но Анна-Джейн зевнула и засопела.
– Тебе тоже пора в постель, миссис Хьюитт. У тебя был великий день сегодня. Теперь надо отдохнуть.
– Я принесу их вам завтра рано утром, – добавила сиделка.
Детей унесли.
– Ты будешь спать? – спросил Лаклан, когда они остались одни.
– Конечно, но мне бы хотелось прижаться к тебе.
Он улыбнулся, но, вместо того чтобы раздеться и лечь рядом, взял стул и поудобнее устроился рядом с кроватью.
– Помнишь «Орфей»? – спросил он, нежно гладя ее по голове.
– Да… Это было чудесно.
– Ты была само чудо. Словно распустившийся цветок, золотистое существо с глазами цвета моря и волосами цвета ночи. И такая нежная, даже когда задумывалась о том, во что же ты все-таки ввязалась.
– Ты имеешь в виду твои рубашки?
– Не только рубашки, но и то, каким негодяем я мог оказаться.
– Об этом я никогда не думала.
– Но в нашу первую ночь ты была весьма озабочена. Думаешь, я не заметил?
Она сонно пошевелилась.
– Ммм… не знаю.
– Спи. Но все-таки я был прав, хотя сам сомневался в этом. Ты оказалась прирожденной матерью!
Она рассмеялась сквозь сон.
– Да, я удивлена, я очень удивлена… Последние слова она пробормотала уже еле слышно. Через несколько секунд до Лаклана донеслось ее ровное дыхание.
Он не стал больше ничего говорить, но по-прежнему сидел рядом, гладя ее по волосам. Ему на ум приходило множество воспоминаний о том, какой она была, и он сравнивал прежнего холодного и умного адвоката с теперешней мягкой и чуткой женщиной. И эта чудесная леди принадлежит ему!
Она – мать его детей.
