Сержант вспомнила вечер нападения на их дом. Ее отец, как всегда, вернулся с работы, и они уселись ужинать. Она помнила, что ела спагетти: с тех пор девушка их ненавидела.
Первый кирпич разбил окно кухни. Стекло раскололось на несколько крупных кусков и множество мелких осколков. Тяжелый серый булыжник с глухим звуком упал прямо перед Люси. От удара на столе остался белый след – в том месте, где булыжник выломал кусок полированной поверхности.
Джим мгновенно схватил дочь поперек туловища и выбросил из кухни. Солнце уже зашло, и в коридоре стояла темнота. Она лежала на ковре и с ужасом смотрела, как еще один кирпич разбил окно над мойкой и грохнулся на кухонный пол. Мать затянула ее к себе под стол, пока отец полз по осколкам стекла к закрытому шкафчику под умывальником, где хранилось его табельное оружие.
В этот момент Люси услышала какой-то скрип у себя за спиной и, обернувшись, увидела два глаза, смотрящие в прорезь почтового ящика. Глаза были широко раскрыты, и принадлежали они совсем еще молодому человеку. Он уставился на нее с ненавистью.
– Сукина свинья, – прошипел незнакомец.
Почтовый ящик закрылся, и Люси снова посмотрела на отца. Новые скрипы заставили ее опять повернуться к ящику, и на этот раз она увидела, как чьи-то пальцы придерживают крышку, в то время как в щель льется какая-то жидкость. Пустую пластмассовую бутылку тоже пропихнули внутрь.
Девочка почувствовала запах бензина еще до того, как рука снаружи зажгла спички в коробке и бросила горящий коробок сквозь щель почтового ящика. Коробок упал на пол, и дорожка пламени мгновенно стала взбираться по входной двери к почтовому ящику. Вторая дорожка двигалась по ковру в ее сторону.
– Папочка! – закричала Люси.
Она почувствовала, как отец за ноги тащит ее по полу в кухню. Со своего места на полу она видела, как его ноги метались туда-обратно, пока он заливал огонь водой из кастрюль.
Мать выбралась из-под стола и теперь мочила в воде полотенца и передавала их отцу, который сбивал ими пламя.
Спустя десять минут перед их домом затормозил «Лендровер», под завязку набитый коллегами ее родителей. Несколько из них ворвались в дом через переднюю дверь и вывели Люси к машине, которая стояла с распахнутой задней дверью у самого начала улицы. За машиной она увидела еще несколько офицеров полиции, которых поддерживали солдаты. Все они стояли посередине дороги с оружием, направленным в сторону толпы, которая собралась в конце улицы. Прежде чем бронированная дверь «Лендровера» захлопнулась, девочка услышала, как поверх голов этой толпы стреляют резиновыми пулями, а по полицейским щитам, которыми прикрывались солдаты, барабанят булыжники.
Люси отвезли в гостиницу на окраине города, куда скоро приехали и ее родители. Через полчаса там же появился начальник ее отца, толстый мужчина с красным лицом и густыми усами. В этот момент девочка была в соседней комнате, куда солдаты выгружали черные мешки с вещами, которые удалось спасти в доме. Пока родители общались с начальником Джима, Люси сидела, прижавшись щекой к наличнику двери: ей просто было необходимо слышать их голоса и ощущать их присутствие. Иногда голоса переходили на крик, особенно голос ее матери, но закрытая дверь заглушала слова. Через двадцать минут шеф отца ушел. Люси открыла дверь и стояла в проеме, провожая его глазами. Начальник остановился, пожал руку ее отцу и пожелал ему всего самого лучшего. А после этого увидел Люси. Он четко отдал ей честь, а потом улыбнулся и подмигнул. И она тоже отдала ему честь, а потом мама позвала девочку обратно в комнату.
Когда она вошла, мать бесцеремонно набивала черные мешки вещами, которые привезли солдаты.
– А куда мы едем? – спросила Люси.
Мама продолжала складывать вещи. Она остановилась только затем, чтобы убрать выбившийся из прически локон.
– Подальше отсюда, – ответила она.
Через час перед гостиницей остановился черный фургон с затемненными стеклами. В десять часов вечера того же дня семья была уже на пути к Антриму. Только после того, как огни Дерри растворились вдали, Люси объяснили, что после нападения плохие дяди хотят сделать плохо ее папочке.
