— Нужно тебе лекарства дать. У тебя была жуткая температура и вообще… — совсем стушевалась девушка.
— Давай, мне уже лучше, — послушно согласился Кир. Травка протянула ему две таблетки и кружку с плесневым варевом, подозревая, что это месиво мёртвого на ноги поставит. Кирилл без возражений выпил всё и откинулся на мягкое ложе.
— Иди, ложись, тебе тоже отдохнуть нужно, — заботливо позвал больной. Трава, почти справившись с эмоциями, прилегла было на краешек дивана, но Кирилл положил руку ей под голову и подтянул к себе, чтобы новая подруга смогла лечь поудобнее. Что-то сладкое и радостное было в том, чтобы прижаться всем длинным, ладным телом к горячему боку парня, уютно устроить щеку на его руке, а потом сдвинуться чуть ниже ключицы, где на жёстком мускулистом торсе есть ямочка, будто специально предназначенная для девичьей головки и, ещё немного повошкавшись, замереть, осознавая, что он тоже не спит и старается даже не дышать, чтобы не спугнуть чудесное мгновение взаимной ласки и нежности.
— А ты — красивая. — Вдруг прошептал Кирилл.
— Ну, не знаю… — промурлыкала довольная Травка, не имеющая возражений против данного определения. Сравнивать всё равно было не с кем. Парень, как будто нечаянно, согнул руку, и Травка оказалась ещё теснее прижатой к горячему телу Кирилла, который лицом зарылся в её волосы. Его губы скользнули по лбу девушки, не пытаясь поцеловать, а просто наслаждаясь моментами близости и доверия, такими редкими и ценными в жизни детей подземелья.
— Кирилл, расскажи мне о звёздах, — попросила вдруг Травка. Её самой не понятно было, откуда взялась такая идея, и она вся замерла от внезапного страха, что всё закончится от неуместного вопроса, но Кирилл, касаясь потрескавшимися губами её волос, а потом и лица, заговорил о далёких мирах, которые было видно с поверхности земли, как огненные точки на небосводе, об огромных расстояниях и раскалённых гигантских шарах, обогревающих планеты с кипучей жизнью на поверхности. И голос парня, переходящий с шепота на тихий речитатив резонировал где-то внутри Травкиного организма, вызывая сладостное чувство неги и непередаваемого счастья. Она перебирала косматые патлы космического сказителя, гладила самыми кончиками пальцев по его обнаженной груди, не заметив, когда расстегнула пуговицы рубашки, и голос Кирилла становился хрипловатыми прерывистым, он всё крепче прижимал к себе податливое тело девушки, всё тяжелее и чаще дыша в её макушку, пока, наконец, не сорвался и не сжал её крепко, до боли, и неумело, но вполне целенаправленно не начал шарить по лицу девушки, по которому блуждала счастливая улыбка, шершавыми от температуры губами.
— Травка, ты его так совсем угробишь… Он вообще-то больной, — вдруг послышался откуда-то со стороны двери спокойный и слегка насмешливый голос Тира, который появился, как всегда, совершенно бесшумно. Травка отпрянула от парня и ощутила, как к щекам толчками приливает кровь. Она решительно убрала из-под своей головы руку Кира, который ещё пытался привлечь её к себе. Девушка виновато ткнулась губами куда-то в горячую щеку, может быть излишне деловито поправила импровизированную подушку у него под головой и натянула повыше одеяло. Наваждение схлынуло, оставив сладкое воспоминание о счастливых и очень приятных минутах. И тихую грусть, что всё уже кончилось. Впрочем, не появись весьма вовремя Тир… Девушка повернулась поудобнее, ещё раз проверила температуру Кирилла, проведя по его лбу рукой, ловко избежала его попытки прижать её ладонь к губам, и, свернувшись калачиком, быстро уснула.
Чему-то улыбающийся Кирилл тоже лёг поудобнее и закрыл глаза. Потом вдруг снова открыл, что в такой темноте было совершенно бессмысленно, и спросил:
— Тир, а я ничего плохого не сделал? Может, Травка твоя девушка, или Парда? Извини, я не подумал.
— Да нет, всё нормально. Только не нужно сейчас это, мало ли что? Она — ребенок ещё. Ей всего пятнадцать. — Откликнулся Тир озабоченно.
— Я не хотел ничего такого, само получилось. Она мне очень нравится. — Сказал, слегка оправдываясь Кирилл.
