Когда они покинули ресторан, Итан взял Клер за руку и повел к своему авто. И, прежде чем открыть дверь, крепко поцеловал свою бывшую жену.
— Я хочу заняться с тобой любовью, Клер.
Он услышал, как у нее остановилось дыхание, но через мгновение она ответила:
— Я тоже хочу.
— У меня гости в доме.
— Мы можем поехать ко мне в гостиницу, — предложила Клер, и хотя Итан не видел ее лица в туманном лунном свете, он догадался, что она покраснела. Беззащитность и соблазнительность. Это была смертельная комбинация.
— У меня была такая мысль, но я не желаю наткнуться на портье, когда мы будем подниматься наверх.
— И я тоже. Так что же нам остается?
— Лаура и Джеймс уезжают завтра днем, и тогда…
— Мы сможем остаться одни, — закончила она за него.
Они держались за руки всю дорогу до Глен-Арбора и почти не разговаривали, но молчание не было напряженным, даже несмотря на то, что обоих переполняло сексуальное желание. Итан проводил Клер до дверей гостиницы, как делал уже дважды. Они стояли в круге света, отбрасываемого фонарем, и целовались долго, почти всю ночь, как парочка влюбленных тинейджеров.
— Я не думал, что так завершится наш вечер, — пробормотал Итан.
— Я тоже надеялась, что он закончится иначе, — призналась она. — Я даже надела сексуальное белье.
— Не говори мне об этом.
— Прости.
Он кивнул, приняв ее извинения, но затем спросил:
— А какого оно цвета?
— Белье?
— Угу.
— Черное.
Он застонал.
— Обожаю черное. У тебя есть что-нибудь еще этого цвета?
Уголок ее губ изогнулся.
— Думаю, да.
— Хорошо. Надень это завтра. — Он быстро поцеловал ее и ушел.
Клер стояла на крыльце и ждала, пока фары его машины не исчезли в сумраке дороги. Затем она вошла в гостиницу. До завтра, казалось, была целая вечность.
На следующее утро Клер встала рано. Она спала плохо — все время переворачивалась с боку на бок, но, несмотря на это, чувствовала себя полной сил и энергии.
Они с Итаном не говорили о любви, но все-таки решили попробовать начать сначала.
За последние несколько дней Клер поняла, почему Итан Сивер занял в ее жизни главенствующее место. Ей нравились его независимая позиция, тонкий юмор, острый ум, доброта, чувство справедливости и то, что он видел в ней особенную, очень значимую для него женщину, способную совершать самостоятельные поступки.
Ее радужное настроение длилось до тех пор, пока она не получила по электронной почте уведомление начальника отдела персонала компании Мейфилда. Стэнли Робертсон направил ей сводку о состоянии пенсионных накоплений Клер — без сомнения, по требованию ее отца. В сопроводительном письме отмечалось, что, проработав в компании более десяти лет, она накопила на своем пенсионном счете достаточную сумму, и излагалась просьба до конца года определиться с тем, в какие фонды она намерена ее направить, если уволится из компании.
В конце письма сообщалось, что окончательный расчет, включая компенсацию за неиспользованный отпуск, будет произведен по ее возвращении, когда она вернет ключи от офиса. И заключительная фраза была такова:
«Все ваши личные вещи, оставшиеся в офисе, будут выброшены, если вы не заберете их до конца месяца».
Этот холодный тон был так не характерен для человека, который принял Клер под свое крыло, когда она впервые пришла в компанию отца много лет назад.
— Ну надо же, ничего не сказано о лишении меня наследства, — вслух удивилась она. — Вероятно, об этом мне сообщат в отдельном письме.
Клер закрыла почтовый ящик и выключила компьютер. Сидя посередине разобранной кровати, она уперлась подбородком в колено и вздохнула. Ей было грустно оттого, что дело приняло такой оборот, но она не собиралась уступать свои позиции.
Итан позвонил через час, когда Клер вышла из душа. Она не сомневалась в том, кто звонит, поэтому ласково произнесла своим сексуальным голосом:
— Доброе утро, дорогой.
— Как ты спала? — спросил он.
— А как ты думаешь?
Клер услышала негромкий смех и живо представила, как в его зеленых глазах блеснул веселый огонек.
— У меня есть прекрасная идея, Клер.
Она взглянула на часы, стоявшие на туалетном столике. Еще не было десяти.
— Догадываюсь. А твои гости уже уехали?
