— У меня много врагов, падре Мигель, зато Господь подарил мне несколько хороших друзей.
Я похлопал его по плечу, а он в ответ улыбнулся мне с нежностью и сочувствием старого наставника.
Оглядывая невольничий рынок, падре Мигель заметил:
— Весь этот кошмар — ради золота!
— К сожалению, в Севилье мы все живем и умираем ради него. — С этими словами я вложил в его ладонь пригоршню золотых монет. — Можете расценить это как налог с моих доходов в пользу святой церкви.
Он посмотрел на меня с благодарностью, по, памятуя о моем преступном прошлом, счел своим долгом поинтересоваться:
— Они честно заработаны?
— Настолько честно, насколько это возможно, когда занимаешься торговлей.
Он улыбнулся, обрадованный тем, что никто не станет придираться к нему по поводу этих монет, и сказал:
— Несчастные возблагодарят тебя. Они от всей души будут тебе благодарны.
Мы попрощались. Я сел в карету и отправился домой, сжимая в руках свою скромную добычу и храня в душе прекрасный образ. Однако необъяснимая тревога не отпускала меня. Я вовсе не был уверен в том, что поступил правильно. Обычно, стремясь завоевать благосклонность женщины, я действовал под покровом ночи. Сегодня же ради доньи Анны я пошел на такой риск, какого никогда не позволял себе прежде. Стоит ли игра свеч? Увенчаются ли успехом мои усилия, как окупились рискованные денежные вложения? Но больше всего меня смущало другое. Сегодня я вел себя не как расчетливый соблазнитель, а как пылкий влюбленный. Мне просто необходимо вновь обрести хладнокровие, благодаря которому я и пользуюсь успехом у женщин.
Спрятав деньги и дневник под плиткой в полу, я решил, что лучшим лекарством будет отправиться в «Таверну пиратов». Несмотря на свирепое название, сюда никогда не заплывают настоящие пираты. Мануэль давно распустил свою банду, и его заведение год от года становилась все более законопослушным. Он признался, что с возрастом человек начинает больше ценить покой и безопасность. Впрочем, таверна по-прежнему являет собою уютную гавань для моряков, игроков, преступников, проституток и пресыщенных интриганов вроде маркиза, которые ищут здесь приключений, чтобы освежить чувства. Может статься, что именно Мануэль подскажет мне, как подобрать ключик к такой сокровищнице, как донья Анна. И возможно, именно здесь я смогу узнать о последствиях своего безрассудного поступка на невольничьем рынке — погубит ли он меня или, наоборот, возвысит.
Послышались новые залпы, и ночное небо озарилось огнями фейерверка. Я выглянул из окна кареты и увидел, как красные, голубые и зеленые искры падают с небес. На улицах все еще было полно народа, но праздничное веселье постепенно перетекало в таверны, где ярко сияли огни и звучал смех. Даже ночь в начале лета не дарила спасительной прохлады. В карете было душно и влажно, и моя рубашка прилипла к телу. Наше желание любить, конечно, не ограничивается каким-либо одним временем года, но чувственность раннего лета пробуждает в человеке, как и в любой земной твари, неистовую любовную истому. Если к этому добавить радостное возбуждение по случаю прибытия флота, то станет понятно, отчего люди устремились в таверны Аренала, пели, танцевали и изнемогали от любовного желания.
Мы оказались в районе Коррал де ла Мансебиа, где обитали самые знаменитые проститутки. Эти славные женщины привечали любых посетителей, включая самых отталкивающих и разгульных. Уже на выходе из кареты мне в ноздри ударило зловоние гниющих отходов. Лепестки роз, которые разбросали повсюду в честь вернувшихся из плавания моряков, не могли надолго приглушить привычного запаха.
Кристобаля я оставил стеречь лошадь и карету. Когда я направился к низкому кирпичному строению, в котором располагалась «Таверна пиратов», он, по обыкновению, перекрестился. Его суеверный ужас перед этим заведением был не вполне беспочвенным. Согласно специальному указу короля, посетители публичных домов оставляли свое оружие при входе. Дело в том, что мужчины нередко склонны принимать мимолетное наслаждение в объятиях проститутки за настоящую любовь. Но где любовь, там и ревность с ее роковыми последствиями.
