— Донья Анна, вы здесь?! — внезапно послышался громовой голос маркиза. — У нас мало времени. Король ждет. Командор, вам следовало бы лучше следить за своей дочерью.
— Я потерял ее из виду, когда разговаривал с королем! — с раздражением ответил ее отец, которого задел высокомерный тон маркиза да к тому же беспокоило исчезновение дочери.
— Маркиз собирается просить короля обвенчать вас уже сегодня, — прошептал я донье Анне.
— Сегодня?! — переспросила донья Анна. — Что же мне делать?
Я лихорадочно пытался придумать причину, которая могла бы заставить маркиза отложить дату венчания.
— Скажите маркизу, что вы хотите устроить пышную свадьбу, чтобы публика могла вполне насладиться созерцанием вашего счастья. Ну, скажем, в пятницу, перед отъездом короля. К этому времени мы будем уже на пути в Санлукар.
Неуверенность в ее глазах сменилась надеждой, а надежда — страхом.
— Можете быть уверены, я не променяю вас на первую же красотку… и на последнюю… — сказал я, стремясь развеять опасения, высказанные ее матерью.
— Вы слышали тот разговор? Вы все знаете?!
— Да, я знаю все.
— И все-таки хотите жениться на мне?
— Для меня важно не ваше происхождение, а ваша душа и ваше тело.
— Донья Анна, вы здесь? Король ждет.
Голос маркиза прозвучал совсем близко — у самого входа в павильон.
Она поднялась, чтобы успеть уйти прежде, чем меня обнаружат.
— Напишите мне, — шепнул я, взяв ее за руку. — Пришлите письмо с голубкой, которую я подарил вам. И я немедленно явлюсь, чтобы освободить вас из вашего плена.
Попрощавшись с доньей Анной, я пошел в ту сторону, где стояли кареты. Внимание стражников не привлек богато одетый благородный господин, который навряд ли мог быть преступником. В тот момент, когда никто из них не смотрел в мою сторону, мне удалось спрятаться под одной из карет, вместе с которой я и покинул территорию дворца.
Отыскав своего коня, я направился в единственное место, где надеялся найти безопасный приют. А именно в новый монастырь Сан-Хосе дель Кармен, который с недавних пор возглавляла мать-настоятельница Соледад, известная своим строгим нравом. Я не знал, как она встретит меня после стольких лет разлуки и захочет ли она предоставить мне убежище. Но у меня не было родственников и не было таких друзей, у которых меня не стала бы искать инквизиция.
Чтобы добраться до Санлукара, мне пригодилась бы лошадь, а этот вороной жеребец был более быстрым и выносливым, чем моя Бонита. Тем не менее я решил, что будет разумнее оставить его на время в конюшнях монастыря. В ближайшие дни для меня будет гораздо безопаснее перебираться по крышам, чем скакать верхом по улицам.
Новый монастырь оказался гораздо больше, чем тот, в котором я вырос. Стоя у входа, я припомнил другую давнюю ночь, когда вот так же, сгорая от тревоги и нетерпения, стучал в дверь к матери-настоятельнице. Тогда я видел ее в последний раз. Наконец послышались легкие шаги и постукивание трости о каменный пол. Дверь открылась, и я увидел матушку Соледад, которая выглядела более худой и морщинистой, чем рисовала мне моя память.
— Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
Ее голос, напротив, оказался мягче и теплее, чем я мог себе представить. Она стояла в свете фонаря, и мне почудилось, что вокруг нее разливается сияние.
— Мать-настоятельница Соледад… — От волнения у меня перехватило горло.
— Да, это я, — подтвердила она, расценив мои слова как вопрос.
— Я Хуан…
По моей спине пробежала дрожь. Она по-прежнему не узнавала меня — вероятно, моя одежда знатного господина сбивала ее с толку.
— …Ребенок, которого оставили в вашем амбаре…
Она изумленно вскинула брови, и ее левый глаз уже не казался больше, чем правый. Мне показалось, что улыбка на ее лице была улыбкой радости.
— А я уже думала, что мы потеряли тебя, дитя мое.
— Я вернулся, матушка. Но совсем ненадолго, и… я прошу вашей помощи.
— Входи же, входи, — ласково проговорила она.
Я провел свою лошадь через большие деревянные ворота во внутренний двор и убедился, что настоятельница заперла вход.
— Я прячусь от инквизиции…
Я прекрасно понимал, какому огромному риску подвергаю ее самим своим появлением. Она еще раз внимательно взглянула на меня, как будто припоминая события многолетней давности, и, прежде чем я успел что-либо объяснить, приказала:
