– Говорила же хроменькому, убирай за собой. Да непутевый он, ленивый, в обычных озерцах жить неприученный. Вот и приходится его держать на подкорме. От себя как такого отпустишь, помрет с голоду, – успокоившись, пояснила странникам ведунья.
– Но, Пелагея, – тихо промолвил юноша, – ты же ворожея. Ты людей от болезни и смерти не раз спасала, многим жить помогала, как же ТЫ так?
– Не попроси ты меня о смерти своего спутника, глядишь, не случилась бы наша размолвка. С желаниями осторожней надо быть, а уж с такими просьбами – тем паче. Сам косую позвал – чему тогда удивляешься? На твоем спутнике нет крови ни Милавы, ни кого другого из твоей веси. Разве тебе Леший этого не объяснил? А потом, посмотри вокруг: мир меняется, рвутся привычные устои. Звон Разлома наполняет собой Навь. Впрочем, ты его слышал, этот ужасный хрустальный звон. Ты его слышал…
Плечи Пелагеи опустились. Она задрожала и уже сама себе начала шептать, заговариваясь:
– Калинов мост не пропускает души умерших. Они стонут, сходят с ума. Голова, голова моя разрывается. Скоро мир треснет… Не успею я, не успеваю…
Казалось, в ней что-то надломилось. Она упала и принялась кататься из стороны в сторону по полу, продолжая повторять:
– Калинов мост не пропускает души, они стонут, больно, больно, они стонут…
Пастух понял, как сильно ошибался. Лех оказался ни при чем, а значит, он сам едва не стал убивцем! Сколько раз готов был лишить жизни своего спутника, а тот раз за разом вытягивал его из передряг! Но кто же тогда виноват в учиненных зверствах? Люди, колдуны или загадочный хмырь? Время терять, однако, не стоило. Опасная хозяйка могла прийти в себя в любой момент. Поэтому паренек осторожно взял свою одежку, и аккуратно, сторонясь ведуньи и ее фыркающего черного кота, выбежал наружу. За ним последовал его спаситель.
– Так, значит, ты опять хотел меня погубить? – услышал юноша вопрос, когда оба путника отбежали от избы Пелагеи на пару верст.
– Ты знаешь почему, – буркнул пастух, растянувшись на траве-мураве. Ему было стыдно. Краска залила лицо, как теперь в глаза-то смотреть? Хорошо темень стояла плотная, много в ней не разглядишь.
– А просто спросить, убивал ли я девушку, нельзя было?
Промолчал парень, потому как не всегда словами можно объяснить свои поступки. Ну, вот увидел его тогда рядом с Милавой и решил, что это лех ее погубил. Как теперь оправдаться?
– Ладно, кто прошлое вспомянет, тому око долой. Будем считать, что между нами недосказанного не осталось, все камни из-за пазухи выбросили. Так как зовут тебя, молодец? – улыбнулся лех и протянул руку. Хотя, может быть, и не улыбнулся, лицо-то его еле проглядывалось в темноте.
– Митяем всегда звали, – тихо ответил пастух, пожимая запястье мужчине.
– Тогда позволь и мне представиться – Дементий из Забугоровских, рыцарь на службе у воеводы Святополка, возвращаюсь в Княжий град с докладом.
***
Вошла Пелагея в клеть, взяла метелку, из трех деревьев сделанную, уже обратиться собралась, но тут тень закрыла свет Луны, льющийся из дверного проема. Вздрогнула женщина, прижала к себе метелку, приготовилась швырнуть заклятье. Но остановилась, когда голос, почти забытый, вопросил:
– Куда же ты, матушка, так заторопилась? Подожди немного, положи метелку обратно, разговор к тебе есть особый. Камни еще рано собирать, живые сами себя накажут, а нам надо многое обсудить, о важном потолковать. Да и с каких пор ты мясом разумных питаешься? Не устанешь выковыривать-то последствия? Хотя, смотрю, ты и так их уже чувствуешь.
Оглянулась она, а к ней в клеть, хлопая крыльями, громадная сова белой окраски в черную крапинку залетела. Закрутилось пространство, зарябило, и вот перед ней стоит старик с седой густой бородой и лохматыми бровями, лицо которого тремя зверьми помечено.
– Здравствуй, Велес, изгнанный Хранитель Печатей, смотрю, ты обретаешь силы, раз облик к тебе вернулся, – поклонилась ему ворожея.
– Ну, не все так хорошо, как хотелось бы. Но ты ведь поможешь? Знаю, задумала пробудить Его. Благое дело, ибо вместе с ним появляюсь и я. Не может мой брат ходить без меня по планете. Послушай внимательно: пророчество о Черной Луне, смене Эпох и восстании Поверженного было сказано давно, но только сейчас начало исполняться. А значит, не надо мешать, пусть смертные схлестнутся между собой, пусть нарождающиеся сделают предназначенное, а рыцарь отыграет свою роль.
