– Сложны для понимания твои слова, однако я не буду перечить, – заверила старика Пелагея, внимательно всматриваясь в его лицо. – Но что тогда мы должны делать?
– Дракона [Колдуна] переиграть сложно, убить – невозможно, но и он ошибается, потому ведомо мне, что не за горами время, когда он сам себя перемудрит. Слишком высоко поднял ставки, но Триболус найдет, чем их перекрыть. И тогда у нас появится шанс!
– Неопределенно как-то, – пожала плечами женщина.
– А что ты, матушка, от будущего хочешь? Когда оно было определенным? Подбирай подарочек. Об остальном позже сообщу.
Исчез старик. Сова захлопала крыльями и вылетела вон. У входа остался лежать адамантовый чехол, который Пелагея осторожно подняла. Эх, подарочек-то, конечно, отменный, но чем водяного с котом кормить?
Солнце поднялось над крышами. Березы у забора лишь немного спасали от его лучей. Ветер почти не угадывался. Пот пропитал одежду, но Любава не обращала на это внимания. Ее вздернутый носик блестел на скуластом лице, карие глаза напряженно щурились, под левым глазом чернела маленькая родинка, слипшиеся светло-русые космы выбились из-под мужицкой стеганки. Что заправляла за шиворот, что нет! Почти час она никак не могла преодолеть оборону учителя. Тот, словно бездушный голем, безэмоционально отражал все ее выпады и наскоки. Иногда проводил жесткие контратаки, от которых болело тело. А иногда, как сейчас, командовал:
— Поменяй руку.
— Мне и так хорошо, – огрызнулась она, вконец раздосадованная его неуступчивостью.
— Говорю, поменяй, возьми клинок в левую. Не ленись. Когда-нибудь это спасет тебе жизнь, – продолжал упорствовать наставник.
– Ну, держись, Ритарх.
Девушка вспылила и схватила тренировочные мечи в обе руки, затем закружила их восьмерками и пошла на поджарого, тщательно выбритого лысого мужчину в белой безрукавной тунике. Учитель принципиально не надевал дополнительную защиту. Когда показалось, что деваться ему некуда (двор закончился поленницей), он сделал шаг вперед, неуловимым движением отвел в сторону один из ее клинков, жестко встретил второй и оказался прямо перед лицом Любавы, после чего демонстративно толкнул ее в грудь. Она опрокинулась назад и села на заднюю точку. Несколько холопов, занимавшихся по хозяйству, отвернулись, чтобы спрятать улыбки. Это не укрылось от нее, и она с обидой прокричала:
– Ах так, подличаем?!
Девушка отбросила оружие, подбежала к бочке с водой, куда опустила плавающий на поверхности ушат. Зачерпнула воду и с силой выплеснула на Ритарха. Тот попытался увернуться, но промедлил – вода настигла его, что вызвало у [нее] бурную радость. Вслед она кинула в учителя и сам ушат.
— Оставь, Любава, сдаюсь. Твоя смекалка победила. Думаю, на сегодня хватит занятий.
Мужчина ловко поймал ушат носком сапога и зашвырнул его обратно в бочку.
— Струсил, от водицы-то не убежишь, — некоторое удовлетворение она все же получила, наставник перестал говорить про левую руку. Слабая, слабая… Зато с правой полный порядок! К сожалению, у нее в фехтовании успехи были куда хуже, чем в арифметике и естествознании.
– Проиграл не проиграл, но в следующий раз надо будет поработать над левой. Удара как не было, так и нет: бьешь, не зная, куда попадешь.
– Как скажешь, учитель, как скажешь. Не забыл? Ты обещал проводить меня на речку искупать Белянку. Прошу, не погружайся в медитацию, я скоро вернусь.
Любава наказала одному из холопов прибрать тренировочное снаряжение и побежала к заднему крыльцу большого дома — палатам, принадлежащим ее батюшке, уважаемому купцу Косме Селикатовичу. Над палатами возвышался терем, богато украшенный резными карнизами и позолоченной крышей. В нем располагалась ее спальня, заполненная немногочисленными фолиантами, или по-простому книгами, ларями с платьями и коробами с игрушками. Надо признать, она до сих пор любила играть в куклы, причем, намного больше, чем махать железом. Девушка шустро взбежала по ступенькам, пересекла балкон, опоясывающий дом, и скрылась внутри. Жить она любила быстро, оставляя усталость на вечер.
Чуть позже они с Ритархом покинули небольшой городок Кистени, отъехали к югу от его посадов и оказались на берегу тихой, спокойной речки Мирули. Верхушки сосен покачивались под порывами ветра, белки кидались шишками, бобер раздумывал, как соорудить запруду в ближайшем ручье, шныряя в кустах. Было тепло и как-то уютно.
