— Так и есть.
Она прищурилась.
— Ты ничего не знаешь обо мне, и я не хочу, чтобы ты узнавал. Я хочу, чтоб ты, черт тебя возьми, отвел меня к человеку… — понимание внезапно обрушилось на нее, и гнев превратился в шок. — Это Аэрон, правда?
Рейес неохотно кивнул.
Ее едва не стошнило при мысли о новой встрече с крылатым воином, но она повторила:
— Я хочу, чтобы ты отвел меня к нему.
На лице Рейеса по-прежнему было спокойное выражение.
— В моей комнате тебя ждет поднос с едой. Ты знаешь, что должна сделать в первую очередь.
Ррр! Он не поддастся на ее уговоры. Мужчина так и лучился решительностью.
— Ладно, — согласилась она, не тратя больше время попусту. — Я поем.
Она схватилась за перила и поднялась на ноги. Колени ее тут же подогнулись.
Рука Рейеса обхватила ее за талию и удержала на месте. Рука горячая, как клеймо.
Она зашипела на него. Шипение было безопасней мурлыканья.
— Я же сказала, не трогать меня.
Но не отодвинулся от нее, а схватил на руки, прижимая к своей крепкой груди. Его сердце сильно и уверенно билось у ее плеча.
— Отпусти, — девушка залилась краской, различив дрожь в своем голосе. — Просто отпусти меня. Пожалуйста.
— Боюсь, что уже никогда не смогу отпустить тебя.
Рейес принес Данику обратно в свою комнату и осторожно опустил ее на край кровати, чтобы не перевернуть поднос. Она не смотрела на него, отползая прочь. Сосредоточилась на еде, выбирая один из сэндвичей. С индейкой и пшеничным хлебом. Откусив несколько кусочков, девушка положила в рот парочку виноградин.
С блаженным выражением лица она прикрыла веки.
Он сделал шаг назад, сжимая в ладони кинжал, а затем спрятал руки за спину, чтобы всадить кончик лезвия в запястье. Хорошо, так чертовски приятно. Все это время он наблюдал за ней. Она не испугалась его признаний про демонов, как он опасался. Он ожидал ужаса, воплей, даже недоверия. Вместо этого она восприняла все спокойно и не потребовала доказательств.
Это означало, что она уже знала об этом.
Что еще Ловцы рассказали ей?
Кроме того что она ненавидит его и его друзей, Рейес внезапно испугался, что Ловцы убедили Данику послужить для них в роли Наживки. А если она выступает в роли Наживки, то это означает, что она разрешила накачать себя наркотиками. Вероятно для того, чтоб он не заподозрил ее в сотрудничестве с Ловцами. Это опечалило его, то, что ей пришлось пойти на подобную низость.
Было ли ее заданием отвлечь его и провести врагов в крепость? Или просто разузнать о нем как можно больше? Из-за ее недавних вопросов он заподозрил последнее. Она хотела знать про способности Люциена. Узнать демоне Рейеса. Расскажет ли она все, чем он с ней поделился, Ловцам?
Если что-то стряслось с ее семьей, то она, несомненно, предаст его. Разве в праве он винить ее? Нет, не в праве, но также он не мог заглушить боль от мысли, что она пойдет — уже пошла — против него.
Мэддокс едва не убил Эшлин из-за подобных подозрений. А если другие подумают, хоть на миг, что Даника может быть Наживкой, она потребуют, чтобы Рейес сию же секунду уничтожил ее — или они сделают это сами.
Не беря во внимание эти последние пару месяцев, он не сражался с Ловцами тысячи лет. Все же он прекрасно помнил начало их кровавой вражды. Битвы и смерть, крики и разрушение. Их, его. Он подозревал каждую тень, в каждом незнакомце видел потенциального убийцу.
Рейес не жил в страхе, поскольку даже тогда был воином до глубины души. Он был горделив и заносчив и уверен в своем успехе, и в битве и с женщинами. Он безжалостно убивал, брал на ложе каждую приглянувшуюся женщину, демонстрируя им наслаждение болью, абсолютно не беспокоясь за последствия.
Некоторые стирали своего следующего партнера в порошок, некоторые предпочитали, чтобы избивали их. Все они становились одержимыми жаждой боли, как и он.
Он не поступит так с Даникой и не позволит своим друзьям причинить ей вред. Несмотря на ее мотивы. Он так усердно старался ее спасти, так сильно нуждался в ней, что уже не представлял, что сумеет жить без нее. Вместо этого он завоюет ее привязанность, чтобы она не предала его, или же не позволит ей контактировать с Ловцами.
