— Даника.
Почему-то просто произнеся ее имя своим хриплым голосом, он был способен вырвать ее из омута ненавистных воспоминаний. Девушка сглотнула и тряхнула головой.
— Я не сожалею о том, что сделала.
Она надеялась, что говорит правду, поскольку сейчас вряд ли могла быть уверенна в своих ощущениях.
— Я рад.
Конечно же… стоп. Он сказал, что рад?
— Почему?
— Он хотел причинить тебе вред. Ты просто оборонялась. Мне бы очень хотелось оказаться там в ту минуту.
— Ну, я не достаточно хорошо защищалась, — горько произнесла она, потом чертыхнулась. Вспоминать последующие события и проведенное у Ловцов время вряд ли назовешь мудрым ходом. Кроме того у нее есть задание поважней. — Откуда ты узнал о том, что случилось? Уже выдан ордер на мой арест?
Она говорила так тихо, что сама едва различала свой голос, но он незамедлительно ответил.
— Никакого ордера. Никто не знает. Но то, что я собираюсь рассказать тебе, Даника, нельзя больше говорить никому. Ты ненавидишь нас. И не без причины. Потому делиться с тобой важной информацией весьма глупо с моей стороны. И все же я хочу, чтобы ты знала, почему мы сделали то, что сделали.
Внезапно ей стало страшно сделать новый вдох — или остановить его, или позволить ему продолжать. Какими ужасными секретами он собирается с ней поделиться? Приходилось ли ему приносить в жертву девственниц при свете полной луны? Была ли она следующей? Что ж, срочное сообщение. Она не девственница.
Он глубоко вдохнул, чрезвычайно медленно выдохнул. Отвел глаза.
— Я говорил тебе, что живущие здесь воины — не люди. Однако я не уточнил, что каждый из нас одержим… хм… демоном, — в голосе его звучал стыд. — Люциен — помнишь его? — одержим духом Смерти. Он приходит, когда вы, смертные, умираете.
«Знаю», — едва не выпалила девушка, но успела прикусить язык. Разве что Стефано сказал, что они превратились демонов, а не то, что они просто одержимы ними. Все же плечи ее опустились от родившегося в душе облегчения. Забавно, что его признание принесло ей облегчение. Теперь ей не придется скрывать свое знание.
«Что ты делаешь?» — завопил внутренний голос. — «Он не знает, что ты знаешь, и пусть так и будет».
Облегчение весьма неуместно. Потому… как же ей отреагировать на подобное признание? Смехом? Воплями?
— Демоны, — судорожно пытаясь вдохнуть, произнесла она.
Что же еще ей сказать?
— Да.
— Я… я подозревала, — сказала она, выбрав полуправду. — В прошлый раз я видела необъяснимые вещи. Сверхъестественные вещи.
Он кивнул, и ее облегчение возросло в два раза.
— Я не хочу, чтобы ты боялась нас, — сказал он. — Мы демоны, да, но мы не причиним тебе вреда. Не более того, что уже натворили, — добавил он.
Не очень похоже на обещание утешения, но ей в любом случае хотелось узнать его, может быть даже сознаться, зачем она здесь, чтобы он решил эту проблему за нее. Дуреха. Насколько нежным станет Рейес, узнав правду? Что она здесь затем, чтобы разузнать про него все возможное, чтобы потом эту информацию использовать против него.
Ты делаешь это ради своей семьи. Не забывай.
— Я не видела его в ту ночь.
Опять облокотившись, чтобы создать между ними дистанцию, Рейес с любопытством осмотрел ее.
— Не видела кого?
— Люциена. Когда умер тот человек, я не заметила Люциена, — вопросы роились в ее голове с такой же скоростью, как тепло Рейеса покидало ее тело, оставляя ее замерзать и дрожать. — Ты сказал, что он был там и видел, что я сделала.
— Тот смертный умер не на улице, а через три дня в больнице. Однако даже если бы он умер той ночью, ты все равно не увидела бы Люциена. Он способен невидимым пребывать в мире духов, выполняя свои обязанности.
Она должна была заставить его продолжать. Это именно та информация, которую жаждет Стефано. От одной этой мысли в груди шевельнулось чувство вины. Вины? Почему? Рейес с его бандой заслуживают уничтожения.
— Как такое возможно? Как он находиться в мире духов? Что он видит?
— Это вопросы не ко мне.
Продолжать настаивать, означало вызвать подозрение. Правильно? Ее голова не соображала достаточно хорошо.
— Ты сказал, что все вы одержимы. Как-кой демон владеет тобой?
