Насмешливый хохот Легиона звучал в его ушах… ближе… ближе… Кончики пальцев оцарапали его лоб, но Аэрон не шелохнулся.
— Поймай меня, поймай меня, если сможешь.
Камни посыпались с дальней стены за секунду до того как смех стал громче и подул наполненный дымом ветерок. В любой миг… жди… жди этого… Нечто горячее коснулось его руки, и Аэрон резко сжал пальцы.
Вздох, писк. Легион противился его хватке, прекращая смеяться.
— Я победил.
Зубы Аэрона заострились, и он наклонил голову. Соприкосновение. Кислотоподобная кровь наполнила его рот, обжигая и оставляя язвы.
— Ой!
Кашляя и отплевываясь, Аэрон отпустил демона. Глаза воина распахнулись, но быстро превратились в узкие щелочки.
«Почему ты не сказал мне, что он ядовит?» — гаркнул он на демона Гнева.
«Не знал» — обиженно ответил тот.
— Ты укусил меня, — в голосе создания звучало обвинение. Обвинение и боль. Слезы наполнили его красные глаза.
— У тебя желчный вкус, ты отвратительный червь.
— Но… но… ты пустил мне кровь, — Легион потер шею, сквозь покрытые чешуей пальцы просачивалась черная кровь. — Ты же обещщщал не делать этого.
— Я пообещал не бить тебя, — неужели на извращенном языке демона эти слова …имели схожее звучание? Наверняка так и есть. Удивление затмило постоянную злобу и жажду смерти. — Я… — Что? Ты уже сожалеешь о сделанном? — Я думал, что так играют в эту игру.
— Ты думал неправильно, — Легион потянул носом и отвернулся. Он — Аэрон понял, что более не называет его про себя «создание» — прошагал в угол и, надувшись, уткнулся лицом в камни.
Боги милостивые. И как я попал в такую нелепую ситуацию?
«Миньоны, ну прям как дети малые», — прорычал демон Гнева, как будто сам он очень отличался от них.
— Я не знал правил, — сказал Аэрон, удивляясь тому, что в данный момент он размышлял гораздо адекватней, чем в последние месяцы, и не мог понять причины.
Легион глянул через плечо. Чешуйки его поблескивали как рубины в красном свечении демонических радужек Аэроновых глаз. Разве ранее его чешуя не была зеленой?
— Если мы хотим быть друзззьями, ты должен пообещщщать, что большшше не укусссишь меня. И не обидишшшь.
Друзья?
— Легион, я не хотел обидеть тебя, но…
— Видишшшь! — снова улыбаясь, маленький демон обернулся и захлопал в ладоши. — Ты больше не хочешшшь обижжжать меня. Мы ужжже друзья. Что жжже нам делать, что жжже нам делать? Хочччешь поиграть в другую игру?
Склонив голову на бок, Аэрон задумчиво осмотрел своего нового… друга.
— Я знаю, в какую игру мы можем сыграть.
— О, в какую? Какую? — хлопающие ладоши задвигались еще неистовей. — Моя хочет играть. Что ззза игра? Моя на этот раззз выиграет, я точччно знаю!
— Она называется «сломай оковы».
Парис, развалясь, лежал рядом со смертной женщиной на кровати гостиничного номера. Он был в этой комнате множество раз. Огромный матрас, белые стены, украшенные классическими картинами. Черный стол, золоченая лампа. Номер четырнадцатый в отеле «Зара». Но каждый раз он приводил сюда новую женщину.
Он не знал имени своей партнерши, да и не хотел его узнавать. Она была туристкой, и он больше никогда ее не увидит.
Он больше никогда не встречался со своими подружками по постели.
Обычно он уходил сразу же после секса. Промедление вызывало чувства, а поскольку он не мог переспать с женщиной дважды, чувства стали бы помехой.
Однако сегодня он остался. Сейчас женщина сладко посапывала у него под боком. Его же разум не знал покоя, тело было напряжено, но он не желал идти домой. У Мэддокса есть Эшлин, у Люциена Анья, а теперь Рейес заполучил Данику. Когда он видел их вместе, то тут же вспоминал женщину, которую он желал — женщину, которую он убил.
Сиена.
Восхитительно некрасивая Сиена с ее веснушками, толстыми стеклами очков и темными завитками волос. Худая, слишком худая, с едва заметной грудью. И все же она поймала его на крючок с самого начала. Он желал ее, очаровывал ее изо всех сил и соблазнял. А она так быстро предала его. Планировала предать его с самого начала.
Она состояла в рядах Ловцов, его злейших врагов, и воспользовалась его страстью, чтобы отвлечь и отравить, а затем сдать на милость сотоварищей. Затем они посади его под замок, заковали в цепи. Изучали его. Он едва не умер, и тогда им пришлось бросить Сиену в логово льва, так сказать, чтобы сохранить ему жизнь.
