Дом ходит ходуном; прутся и сюда, где ничком лежит Мишель, обнявшись с обморочной девушкой, прутся, но не умеют открыть дверь, потому что уже вылетело из головы, что такое двери и как их отпирают, зверюга вытеснила оттуда человека; да и не зверь там даже поселился, а членистоногое что-то, тоже как будто бы существующее — но существующее по своим законам, для людей неизвестным и противоестественным.
Надо перетерпеть. Это ведь кончится же когда-нибудь.
Они или схарчат друг друга, или в пляску впадут, или войдут в это снулое состояние, и тогда можно будет потихонечку выбраться? Может быть. Есть надежда, хотя бы кроха надежды есть.
Лампочка под потолком мигает, но не гаснет. И там сейчас, в том зале, тоже свет горит… Но об этом не нужно думать. Не нужно думать о том, что было с Сашей, что сейчас с Юрой творится. Его Мишель не смогла спасти, уже поздно было — да если бы она и раньше ему предложила свои гвоздики, он отказался бы из упрямства. Потому что как же ему без ушей приказы свои слушать, без ушей он не солдат. Глупый, глупый… Юра ты Юра, Юра ты Юра.
Чтобы не бояться, она достает его письмо.
Вот сейчас хорошо, что ничего не слышно.
5
«Катенька!
Есть такие вещи, которые, пока жив, стесняешься сказать. Соберешься сказать их вслух, а потом ловишь себя на мысли, что это слишком громко, слишком избито, слишком фальшиво. В любви признаться человеку — и то нереальный геморрой. А я точно люблю? А она поверит? А хочет она это услышать? А надо за этим признанием сразу другое делать, что хочешь жениться? А если она в ответ не скажет, что тоже любит? А любовь ли то, что я чувствую? А как быть уверенным? А вот другие клялись в любви, а потом собачились. Проклинали друг друга и еще сил не жалели, чтобы испортить друг другу после расставания как можно больше крови. Так что даже если я и люблю, даже если и ты меня тоже любишь, и мы с тобой об этом договорились, то дальше-то что? Ну и все такое. В себето я, конечно, особенно не сомневался, потому что ты просто-напросто лучшее, что со мной случилось. А сомневался я в тебе, потому что зачем я тебе нужен такой? Поэтому не решался позвать замуж: ну вот ты скажешь «нет», магия рассеется. Я уже не смогу больше себе врать, что у нас есть будущее какое-то, и как тогда дальше быть? Но если тебе передали эту бумажку, то значит, будущего никакого у нас быть не может, потому что меня самого больше нету. А если нет будущего, то нет и ответственности, то я могу честно и искренне сказать: ты — лучшее, что приключилось со мной в этой жизни. Лучшая, самая необычная, самая странная и самая крутая женщина, самая красивая. Самая-самая. Да какая, к черту, самая, если я как с тобой познакомился, так другие у меня вообще выветрились из башки? Просто забыл про них. И даже странно было о них думать. Все подружки стали чужими, а в голове и в сердце только одна ты. Это я потому такой храбрый, что мертвый, так-то я бы тебе ни про каких подружек и не стал тут! Я к тому, что не самая, а вообще единственная. Я эту бумажку тебе пишу, потому что меня может не стать в любой момент. Я сейчас это понял и решил сразу написать, потому что вдруг потом возможности не будет. Я когда пришел без спросу на твой спектакль, мне так страшно было, что тебе кто-нибудь другой раньше меня цветы подарит, или что они не понравятся тебе, или что у тебя свидание уже на вечер, потому что я всегда знал, что ты настоящая богиня. Я все никак не мог понять, почему ты на меня обратила тогда в том баре внимание, чем я заслужил, как удостоился. Я тебе этого не говорил раньше, потому что думал, что это глупо, что на лесть похоже, что настоящий мужик не должен это вот все. Ну и что просто успею еще сто раз, а теперь вот понимаю, что могу не успеть, и теперь можно, значит, не стесняться. Когда я под пулями лежал, о тебе думал, когда уснуть не мог, думал о тебе, когда меня Государь к себе вызывал, я сидел у него и думал, как это на тебя должно впечатление произвести, как буду тебе все пересказывать. И еще я о тебе думал в душевой когда, ты прости уж меня за пошлость. Все через тебя, короче, как через подзорную трубу, или как через прицел. Ну и сейчас вот… Прощаюсь только с тобой. Помни, что любил. И звал замуж.
