— Вы не больны, Вики? Я стучал…
— Нет, входите. Просто я устала. Напрыгалась. Знаете, — она засмеялась, — я обыграла Скотта вчистую!
— Я не удивляюсь. Есть ли что-нибудь, что вы делаете плохо? Я могу войти?
— Да. Садитесь вот тут. — Она кивком указала на кресло возле кровати. — Вы меня простите? Мне не хочется шевелиться. Можно, я еще чуточку полежу?
— Конечно, Вики. Я не помешаю?
Ника отрицательно покачала головой и выжидательно посмотрела на Рея. А он смотрел на нее встревоженно и виновато.
— Простите меня, я был вчера груб. Отчасти виновато виски. Но перемены в вашем поведении измучили меня… Объясните, что с вами происходит? Как вы относитесь ко мне? Если ненавидите — то за что? Временами мне кажется, будто я вам небезразличен, и у меня появляется надежда, что вы, по крайней мере, сможете меня полюбить. Но за этим снова следует отчуждение…
Ника вяло вспомнила, что собиралась объяснить свое поведение ревностью к Эйлин, и механически проговорила эту заготовку.
— Эйлин? — переспросил Рей. — Почему вы сразу не спросили меня о ней? Впрочем, я, конечно, должен был рассказать сам. Поверьте, она давно уже ничего не значит для меня. Если хотите, я вам расскажу историю наших отношений.
Ника кивнула. Ее это вполне устраивало: пусть он говорит, а она будет себе тихонько слушать, главное, чтобы от нее ничего не требовали и дали спокойно полежать.
Рей рассказывал ей о своем детстве, об Эйлин, их новой встрече, своей страсти, ее внезапном отъезде. О том, какое впечатление произвела на него ее, Викина-Никина, фотография, заставившая окончательно забыть подругу детства. Потом говорил о своей любви.
Ника слушала и думала: «Все это правда. Никакой он не Синяя Борода, это Эйлин стерва». За два дня знакомства она уже раскусила сестричку Скотта. А Рей — отличный парень. И она согласится выйти за него замуж. И постарается стать ему хорошей женой. Но только завтра…
Когда он закончил рассказ и заглянул ей в глаза, девушка улыбнулась ему светло и печально.
— Рей, у нас с вами все будет хорошо. Я клянусь, что не стану вас больше мучить. И завтра обязательно дам вам тот ответ, которого вы ждете. Потерпите еще один денек, ладно? А сейчас можно, я посплю? Мне что-то нездоровится…
— Я могу что-нибудь сделать для вас? — осторожно спросил Рей, уже чувствуя, что ему лучше уйти.
Она отрицательно покачала головой.
«Опять другая! — подумал он. — Не играет, не прикидывается, но опять совсем другая». Рей встал и посмотрел на нее сверху — она лежала, не пошевельнувшись, в той же позе, в какой он ее застал. Почему-то она показалась ему странно хрупкой, может быть, из-за позы — немного угловатой, как у куклы, небрежно брошенной хозяйкой на кровать. Неловко замотанное в халатик тело, подвернувшаяся рука, неподвижные ноги, полуприкрытые нерасправленным покрывалом, на бледном лице — застывшая улыбка… Он вдруг почувствовал к этой запутавшейся девочке жалость. И неожиданно для себя наклонился, приподнял ее сильными руками, уложил поудобнее, поправил сбившийся халатик, натянул на плечи покрывало и по-братски поцеловал в теплый лоб. Затем молча повернулся и вышел.
В коридоре Рей чуть не столкнулся с приятельницей Тима, девочкой в нелепом синем платье.
— Вы к Виктории?
— Да. — Она смущенно поправила очки. — Хотела попросить у нее шарфик, сегодня ветрено…
— Она неважно себя чувствует. Устала. А я собирался пригласить ее в Замок на обед. — Рей печально развел руками. Он вдруг остро ощутил одиночество, захотелось поговорить хотя бы с этой дурнушкой. Тим сказал, что она славная девушка. — Моя повариха Полли чудесно готовит…
— Я знаю! Ой, то есть мне Тим рассказывал, — смутилась Вика. «Чуть не проговорилась!»
— Слушайте! — вдруг оживился Рей. — Может, вы составите мне компанию? Ужасно не люблю обедать в одиночестве. Я вам океанарий покажу — вы ведь тоже океанолог, как Виктория!
Ох, ну что за путаница! Знал бы он, что она и есть Виктория!
— С удовольствием! — согласилась Вика, но спохватилась: «Что это сестра решила спать среди дня, не заболела ли?» — Только я все-таки зайду за шарфиком.
— Хорошо. Я подожду вас.
