Но что еще мне оставалось делать? Не соглашаться же быть девочкой на побегушках у всесильного до отвращения бога?
Убедившись, что братики по какой-то причине не могут ступить дальше ни шагу, я снова повернулась к Айду и с самым невозмутимым видом уставилась на него снизу вверх.
– Что? – наконец, то ли прошипел, то ли прошептал потрясенный моим ответом Айд. – Что ты сказал, Игрок?!
– Я говорю тебе: нет, – четко и внятно повторила я, продолжая смотреть в его опасно загоревшиеся глаза. – Я не приму твою сторону.
Он тихо выдохнул сквозь намертво сжавшиеся зубы. Сомкнул губы с такой силой, что они почти побелели, что довольно забавно смотрелось на угольно черном лице. Потом поднял плечи. Угрожающе начал выпрастывать крылья, став похожим на выходца из чьего-то кошмара. Набычился.
И вот тут неподалеку послышался тихий смех. Совершенно незнакомый, но очень мелодичный и поразительно приятный на слух.
Я изумленно уставилась на развеселившегося айри, а тот только рассмеялся громче. И даже выше ростом стал, почти сравнявшись с Айдом. Как-то плечи по-особому расправил. Снова засветился изнутри, как будто туда поместили мощный фонарик. Глаза его вспыхнули настоящим золотом, а резко изменившийся голос стал настолько звонким, что меня поневоле пробрала дрожь.
– Кажется, твой ход пропал впустую, – все еще смеясь, сообщил преобразившийся айри мертвому богу. – Игрок не принял твою сторону. И это – отличный знак, не находишь? Для меня!
– Опять ты? – замер на середине превращения Айд и недоверчиво уставился на соседа. – И опять используешь своих посыльных, как безмозглых марионеток?
– Они не возражают, – заверил его белокрылый айри… нет, уже не знаю кто. – Они всегда рады принять мою матрицу. В отличие от твоих.
– Мои любят свободу.
– Смотря что понимать под свободой.
– Да уж не то, что ты так активно превозносишь и вдалбливаешь смертным, как прописные истины!
Изменившийся айри снова рассмеялся.
– В чем дело, Айд? Ты злишься? Но таковы правила: если Игрок принимает одну сторону, вторая вынуждена смириться. Ты же помнишь? И, полагаю, не станешь снова их нарушать?
Айд глухо заворчал и вдруг упал на четвереньки, мгновенно обратившись в какое-то зубастое и рогатое чудовище, от одного вида которого мне стало не по себе.
– Ты злишься… – с каким-то удовлетворением протянул айри, ничуть не испугавшись. – Ты всегда меняешь облик вместе с настроением.
– Не твое дело! – раздраженно рыкнул Зверь, выпустив из огромной пасти сноп горячих искр. – Ты не имел права вмешиваться! Это мой Ход!
– Я и не вмешивался. Но ход, как видишь, пропал впустую. Игрок тебе не принадлежит.
– Р-р-р!
– Рычи сколько хочешь, – с великолепной небрежностью отмахнулся айри… или, правильнее сказать, аватара Аллара?.. после чего повернулся ко мне и ласково сказал: – Не бойся. Он не посмеет нарушить правила и не тронет тебя. Но я рад твоему выбору. У тебя хорошее чутье, Игрок. Предложения Айда всегда сладко пахнут, но слишком редко эти цветы родят неядовитые плоды. Твой выбор мудр. Идем, я расскажу тебе остальные правила…
Я, даже не сдвинувшись с места, пристально оглядела блистающую светом первого дня творения фигуру. Такой же крылатый, как Айд. Великолепный. Совершенный. Белоснежный, как неприступная горная вершина… на нем остатки крови Дангора просто испарились, не смея марать эту божественную чистоту. Просто чудо какое-то. Живое и настойчиво смотрящее на меня добрыми глазами, в которых светилась всепрощающая любовь.
Я взглянула на протянувшуюся в мою сторону изящную кисть, затем оглянулась на друзей, среди которых отчетливо выделялось восторженное и донельзя глупое лицо Фаэса, искренне порадовалась, что все Фантомы закрыты глухими черными масками, и аккуратно отступила на шаг назад.
– Ты – Аллар? – спросила спокойно, бестрепетно изучая нечеловеческие золотые глаза.
– Я – тот, кого смертные называют Светоносным.
– За что был наказал Линкхард? – без обиняков осведомилась я, требовательно уставившись на второго бога. – За что он был низвергнут?
– Разве сейчас это так важно? – мягко спросил он.
– Я хочу знать, в чем его вина.
