Александр отстранённо и равнодушно разглядывал ребёнка.
– Вы не любите своего сына! – гневно вспыхнула Роксана. – Вы... вы... Чудовищно бессердечны!
Она сама испугалась того, что сказала, живо прикрыла рот ладонью.
Но Александра, казалось, это ничуть не тронуло.
– А за что мне его любить? – произнёс он тихо и спокойно. – Вырастет, станет вроде других восточных царьков. Склочный, пресыщенный, бессмысленно жестокий. Как ничтожество. – Он поморщился, сознавая, что часть из таких нелестных слов можно отнести и на его счёт, но продолжил с нахлынувшей горечью: – Мне следует презирать его, а не любить. Вторым Александром Македонским ему не стать.
Женщина выпрямилась, гордо вскинула голову.
– Кому же вы оставите в наследство, что завоевали с такой жаждой эфемерной славы?
Можно было решить, Александр пропустил мимо ушей этот вопрос, в котором явно прозвучало высокомерное желание нанести оскорбление.
– Сильнейшему! – наконец, раздельно прошептал он на выдохе, не столько отвечая, сколько признаваясь себе в том, о чём думал не однажды. – Если такой найдётся. В чём я сомневаюсь.
Он протянул руку, и Иол догадался, подал влажное полотенце. Царь вытер испарину с бледного лба, как если бы устал до предела сил, слабо вздохнул и негромко объявил:
– Всё! Пир окончен!
Треть часа спустя чернокожие рабы, бесшумных как тени, скользили вдоль стен, на скорую руку убирали то, что оставили удалённые волей царя гости. Огонь в нишах угасал. Только на масках горя подрагивали пятна света от огня потрескивающих под ними факелов. Тёмные стены индийского зала тонули в полутьме, и чудилось, что они немного раздвинулись. Десяток стражников бродили по залу, как по полю недавнего сражения. Древками копий они расталкивали спящих, иногда обрывая храп. Большинство поднимались и, пошатываясь, на нетвёрдых ногах шли к выходу в спальные помещения при дворце. Кого разбудить не удавалось, тех оставляли в покое.
Александр бодрствовал, расслабленно отдыхал среди подушек, обложенный ими на своём толстом ковре. Словно владыка царства теней, он рассеянно наблюдал за последним актом ночного пиршества. Пердикка и Птолемей, ступая как можно тише, подошли и замерли напротив.
– Что делать с гимнософистами? – негромко спросил Пердикка.
Александр наморщил лоб и равнодушно вспомнил.
– Это они подстрекали индийского царька Саббу к мятежу? Что ж, они посмотрели и убедились, как ничтожен Сабба в сравнении с моим могуществом... Казните их.
Анаксарх на миг пробудился от сонной дремоты, приподнял голову с мягких подушек и с закрытыми веками проговорил:
– Они славятся умением давать краткие ответы.
Голова его упала, он сонно причмокнул и опять послышался его пьяный сап.
Александр скучно посмотрел в сторону раскрытых дверей, где слева, в тёмном углу различались сидящие нагие философы и Калан. Пердикка уловил его слабое любопытство, взмахнул рукой, и стоящий у дверей царский телохранитель остриём копья заставил мудрецов подняться на худые босые ноги. Вместе с ними поднялся и Калан.
В сопровождении телохранителя гимнософисты и Калан пересекли зал, чтобы остановиться перед возлежащим царём. Не скрывая ответного любопытства, нагие мудрецы разглядывали Александра и без видимого страха ожидали от него решения о своей участи. Наконец Александр вяло указал двумя пальцами на самого старшего по возрасту.
– Ты будешь судьёй. Кто даст самый плохой ответ на мой вопрос, умрёт первым. За ним все остальные.
Затем показал на того, кто стоял крайним справа, и потребовал ответа:
– Из каких побуждений ты склонял Саббу к измене и мятежу?
Гимнософист вежливо поклонился, но как бы подчёркивая уважение ни царю царей, а славящемуся своим умом собеседнику.
– Хотел, чтобы Сабба либо жил прекрасно, либо прекрасно умер.
Александр присмотрелся к нему со вниманием.
– Хороший ответ, – одобрил он. И указал пальцем на следующего мудреца. – Как должен вести себя человек, чтобы его любили больше всех?
Гимнософист с вежливым поклоном спокойно ответил:
– Наибольшей любви достоин тот, кто, будучи самым могущественным, не внушает страха.
Александр нахмурился. Перевёл взгляд на третьего справа, голос его стал серьёзнее и твёрже.
