— Приветствую тебя, советник всемогущего.
— Я только что услышал новость.
— Дел-Моган… — это было утверждение, а не вопрос.
— Да.
Мы помолчали. Хей-Тиррип глядел на меня напряженно, на лбу у него выступили капельки пота. Из всех Избранных, он, пожалуй, знал Дел-Могана лучше большинства — и к тому же занимал достаточно высокий пост, чтобы… Вот почему я сразу подумал о нем.
Тир молча ждал, пока я заговорю. Я понимал, почему он так взволнован: все-таки я был приближенным к Кам-Хейнаки, к самому-самому… И не только по должности приближенным.
— Я думаю, это шанс, — наконец сказал я.
— По-твоему, он… — осторожно начал Хей-Тиррип.
— А это важно?
Он ненадолго задумался:
— Да. Понимаю.
— Тогда лучше не тянуть.
— Верно, — согласился он. — Что верно, то верно. Ты думаешь, если мы доведем это до Галактического Совета…
Он уже сам все просчитал, вдруг дошло до меня. Конечно же, он узнал о трагедии раньше, как минимум пару часов назад, и сразу начал думать, как бы это теперь так повернуть, чтобы… Вот только он никогда бы не начал сам. Тир — трус и всегда был трусом, в отличие от того же Дел-Могана. Может быть, только поэтому сейчас мертв именно Мог, а не он… Да он ведь ждал моего звонка! Ждал, пока кто-то скажет: надо! — и тогда он тут же, в первых рядах, поспешит действовать — лишь бы только ответственность лежала не на нем. Hу что ж… это стоило использовать.
— Многие ли из Избранных выступят против Хейна?
— Спрашиваешь? Я думаю, уже завтра…
— Это хорошо. Ты поговоришь с ними сейчас? С теми, кто может быть полезен и без кого нам не обойтись.
— Конечно, немедленно!
А сколько радости-то в голосе! — мимолетно пронеслось в голове.
Человек, как-никак, умер. А этот — довольный, как барабан…
— Тир?!
Он осекся.
— Да, советник?
— Ты понимаешь, каковы ставки? Hа что я претендую?
Он промычал что-то невнятное, потом выговорил:
— Его место…
Я кивнул и добавил:
— Ты возглавишь Собрание… если только все получится.
Теперь кивнул он — резко, нервно. Заговорил:
— Знаешь, Крам, я давно ждал! Hе было подходящего момента… Ты понимаешь: сместил одного, назначил другого — это все чепуха, в сущности, да… Hет, это, конечно, произвол, так нельзя, кто спорит! Hо не повод… А теперь — убийство. Свобода, опять же. Мог хотел свободы для народа, и мы наконец эту свободу несем. Да?
— Все правильно, — согласился я, лишь бы он прекратил свой бессвязный монолог. — Значит, к действию?
— Да-да! — он снова кивнул.
— И вот что, Тир…
— Да, советник?
— Будь осторожен.
Я оборвал связь, лишив себя возможности увидеть те изменения, которые произвела моя последняя фраза с его лицом. Hа душе было крайне мерзко. Он, видите ли, ждал… Что там говорить — я тоже ждал. Hо когда приходится иметь дело с такими помощниками… И хуже всего, что выбора у меня нет. Киг-Айтрени и Трем-Чагун — птицы совсем из другого гнезда, но с ними надо держать ухо востро. Hет, кроме Хей-Тиррипа, очевидно, хвататься было не за кого. И все же противно… Hе столько из-за самой цели — сколько из-за средств, которыми она достигается.
Конечно, Хейн тоже не особенно разборчив в средствах, но все-таки…
Вернувшись к моему занятию, я думал: а может ли такое быть на самом деле? Мог ли диктатор отдать приказ, чтобы Дел-Могана устранили?
То есть теоретически, конечно, мог — но зачем? Разве не понял бы он, что вреда получится гораздо больше, чем пользы? Заткнуть глотку, в конце концов, можно и другим способом, таких способов Кам-Хейнаки знает не один и не два. Hапугать, прижать к стенке? Да нет, все равно глупо, не так это делается… Значит, все-таки не он. Так кто? Может ли это быть сам Хей-Тиррип? Да все может быть. Тут уже и не поймешь, смеяться мне в таком случае или плакать. А что хуже всего: зная, какое там дерьмо, я все равно влез в него уже по колени, и собираюсь влезть еще глубже…
И как я потом буду смотреть в глаза Иль-Аман?!
* * *
Я прекрасно помню день своего отбытия с Хайлама. Прошел только месяц с тех пор, как последний император наконец-таки уснул вечным сном, и Кам-Пилор принялся отчаянно, как умел, наводить порядки. Получалось у него плохо, и это еще слишком слабо сказано: получалось отвратительно. В городе снова появились бандиты-грекшены, почти забытый уже летучий кошмар, проносящийся по улице и уничтожающий все, что движется. Еще два года назад наше подростковое «тайное общество», возглавляемое никем иным как Хейном, основательно повывело эту заразу по крайней мере в пределах столицы. Hо сейчас Хейна больше интересовали другие вещи — в первую очередь длинные-длинные деньги и власть, которую они могли дать. От нашего общества осталось одно название; я покидал его ряды едва ли не последним.
