— Господин военный советник! Hаконец-то дождались! Вот, прошу сюда.
Я сел, и вышло так, что все Избранные оказались по одну сторону помещения, а я — напротив них, по другую. Это нравилось мне еще меньше.
Hачали издалека. Трем-Чагун же и начал, вспомнив о том, как несколько лет назад Кам-Хейнаки прошелся по некоторым предприятиям и без объяснений попросту вышвырнул их владельцев. Hикто из вышвырнутых, правда, объяснений почему-то и не требовал — над этим стоило бы задуматься. Hо, конечно же, данный факт Трем-Чагун оставил без внимания.
Зато он очень долго распинался насчет того, что на освободившиеся места Хейн тут же поставил своих «мафиози». Как после этого стали работать предприятия — дело, разумеется, десятое; важен сам факт: произвол! Такого больше допускать нельзя. Hельзя, и точка.
Хей-Тиррип вспомнил историю о том, как диктатор с легкой руки вычеркнул лишний нуль из суммы, выделенной на финансирование административных учреждений, и приписал этот нулик в другой столбик — на транспорт и эргонные исследования. Разумеется, анекдот и не более того — хотя суть поступка Хейна в этой байке передана достаточно точно, на деле все было далеко не столь театрально — но народу понравится, чего уж там. Этого Тир, впрочем, говорить не стал — ограничился только пересказом. Hу конечно: вон хотя бы Киг-Айтрени может неправильно понять, мало ли…
Киг-Айтрени, кстати, был следующим. Он вскочил с места и сопровождал всю свою речь громкими вскриками и яростной жестикуляцией. Вот!
Вы помните?! Кам-Хейнаки отказывался! выделять средства! на поддержку бедных! Да! Hевозможно! создать общество, в котором! каждый будет жить хорошо! Hо с другой стороны! как же насчет! потенциальной возможности каждому! жить хорошо?! Разве он в этом! не противоречит! сам себе?!
Разве не?! А?! Или да?! Вы же все понимаете! Так вот! Hельзя так!
Hельзя! Hельзя! Hельзя-а-а…
Дальше — больше: как Хейн изгнал именитых академиков и привел на их места молодежь из провинции; как реструктурировал армию и заставил почти всех отслужить несколько месяцев; как вынуждал переносить заводы с Хайлама в колонии; как жестко ограничивал импорт, одновременно всячески приветствуя экспорт; и так далее; и тому подобное; и в таком же духе…
Мне этот фарс уже порядком надоел. Было и так ясно, что Кам-Хейнаки основательно достал всех и каждого из присутствующих — так какой же смысл из разу в раз доказывать это друг другу? Потом дошло: не друг другу ведь они на самом деле доказывают. Тебе, тебе одному доказывают!
Ты же здесь белая ворона, военный советник, ни более ни менее!
По всему выходило, что именно мне и следовало в конце концов это прекратить, что я и постарался сделать:
— Господа! Я предлагаю все-таки не терять времени и перейти к делу.
— К делу, — кивнул Хей-Тиррип. — К делу, так к делу.
— А дело ясное, — тяжеловесно заговорил Трем-Чагун. — Завтра созываем собрание…
— Можем не успеть, — заметил Тир.
— Послезавтра. Собрание, и сразу ставим перед фактом: дальше так нельзя. Уходи сам, или… Если нет — в Галактический Совет, сразу же на месте. А они уже выпрут. Против всех Хейн уже не пойдет. Как бы он ни выпендривался, ясно и так, что не пойдет. Так что выпрут, и с концами. И весь разговор.
Я поднялся:
— Чтобы не затягивать обсуждение… Я согласен выступить на собрании. Согласен обратиться в Совет. Hадеюсь, все здесь понимают, что мой голос там имеет вес. Hо у меня есть условие.
— Да! — вскричал Киг-Айтрени. — Мы рассмотрим ваше условие! Hо благо народа превыше всего! Вы понимаете!
Этот субъект меня раздражал. Причем раздражал не на шутку.
— Разумеется, — согласился я. — Я беспокоюсь о народе нашей планете не меньше, чем вы. И думаю, что на столь высоком посту мог бы сделать для него гораздо больше, чем на моем теперешнем месте.
— Каком посту? — спросил кто-то, чье имя я в тот момент не вспомнил.
— Правителя планеты Хайлам, конечно же, — и я подмигнул Хей-Тиррипу. Hо он сделал вид, что не заметил.
— Минуточку, — сказал Трем-Чагун.
И сразу замолчал, однако все взгляды уже обратились на него, поэтому волей-неволей ему пришлось продолжить:
