Оказаться на тюремных нарах вновь и получить еще одно «высшее образование» Яков не собирался. Поэтому в отличие от большинства московских сутенеров с несовершеннолетними девицами дел не имел, паспорта проверял сразу. И если даже девица выглядела на все двадцать, а имела лишь семнадцать с половиной, он, как строгий начальник отдела кадров, полистав паспорт, возвращал его владелице и показывал на дверь.
— Иди, погуляй, малышка, ты еще годами не вышла. Я с таким контингентом не работаю. Зачем мне срок мотать? Могу дать телефончик, если хочешь, там тебя с распростертыми объятиями примут. А я — извини, работаю только с совершеннолетними.
У Яши, как и положено, имелся знакомый гинеколог, которому он платил сто пятьдесят-двести баксов в месяц, и тот пользовал его подопечных, устраняя венерические заболевания, ненужную беременность. Так же Яша Клещ имел знакомых ментов, которых он в душе презирал и ненавидел, но без которых кашу не сваришь.
Ментам тоже приходилось отстегивать за то, что они выделили ему для работы участок на оживленном шоссе длиной в сто метров — от одной мусорки до другой. На чужую территорию своим подопечным Яша выходить запретил. Даже сходить в кусты можно было только на своей территории. Девицы работали исключительно по машинам.
Каждый вечер, лишь только смеркалось, и автомобили включали фары, Яша вывозил девушек своим транспортом на шоссе, ведущее к Шереметьевскому аэропорту. Девицы занимали свои места, принимали подобающие позы, замирали, как суслики, провожая глазами со свистом проносящиеся автомобили, следовавшие из аэропорта в город. Сам Яша располагался неподалеку. Поднимал капот, включал аварийную сигнализацию и выставлял знак аварийной остановки.
Милиция и сотрудники московской ГИБДД Яшу знали. Иногда стреляли у него сигареты, преимущественно пачками. Дешевых сигарет гаишники никогда не брали, словно брезговали, да Яша никогда и не предлагал. В машине у него всегда лежали начатые блоки «LM», «Мальборо» и «Кента». Сигареты он давал в зависимости от должности и звания просившего угостить. Иерархия здесь существовала четкая.
— Ну, курицы, поторапливайтесь!
Девушки начали суетиться и уже через четверть часа они, как индейцы перед выходом на тропу войны, заканчивали боевую раскраску. Косметику накладывали густо, чтобы хорошо читалась при плохом освещении. У каждой из девиц в сумочке лежали презервативы, это Яша проверял лично, на слово не верил.
— Быстрее, а то клиент уйдет!
— Никуда они не денутся, — сказала Галя, поправляя челку, — мы на этом отрезки самые…
— Были бы вы самые, клиенты были бы постоянные. А так только с таксистов и частников пробавляетесь.
— Тоже хорошие люди.
— Хорошие — те, кто хорошо платят, а все остальное — сброд.
Одна из девиц подумала, но не сказала: «Значит, ты тоже, Яша, сброд, платишь негусто, забираешь все до копейки».
Но тут же в мыслях одернула себя. В отличие от других сутенеров, а она имела горький опыт, Яша лишнего не забирал, лишь то, о чем было договорено, верх девчонки оставляли себе. Сумела выторговать больше, значит, твои, а не сумела — сиди на мели.
— Пошли, — Яша поднялся. Девчонки двинулись за ним. — Вы бы хоть в квартире убирали.
— Зачем? Мы же здесь только спим да едим, никого сюда не водим.
За этим Яша Клещ тоже следил неукоснительно. Запрет был строжайший, даже родственники не могли проведать девчонок. Яша боялся соседей, которые могли настучать, куда следует, и он мог лишиться площадей. И снова возникли бы проблемы поиска квартиры неподалеку от шоссе, договаривайся, встречайся, трать время, а работа будет стоять.
Девчонки собрались внизу, возле машины, немного похожие на экзотических птичек, так ярко они были накрашены и разодеты — дешево и сердито, — как говаривали они сами. Все трое забрались на заднее сиденье, Яша сел за руль и выехал со двора.
— Квартиру закрыли?
— Закрыли, закрыли, — в один голос залепетали девицы.
Через двадцать минут Яша уже был на рабочем месте. Дул холодный ветер, девицы морщились, ворчали проклятия, поглядывая на небо, на быстро летящие облака. Яша припарковал машину на том же месте, где и всегда.
