Хлопнула дверь подъезда, и на крыльце появился Забродов. Он легко сбежал и подал руку:
— Осторожно, укусит! — предупредил Андрей.
— Меня — нет, — в этой фразе Мещерякову почудился намек, что Иллариона пес не тяпнет, но его самого — наверняка. — Это самая умная собака, которую я только встречал в жизни.
— Что-то я не заметил его ума.
— Умное существо никогда не показывает, насколько оно умно, — подмигнул Мещерякову Забродов.
Они двинулись к крыльцу. Пес, играя, пытался выгнать из-за колеса котенка, как в арке послышалось сперва гудение, затем, как водится, проскрежетал по штукатурке металл и во двор въехала машина — небольшой фургончик без всяких внятных надписей.
Чужие автомобили здесь появлялись редко, и поэтому фургон привлек внимание Иллариона. Врагов он имел достаточно, но редкие из них решались напасть на него. Но непобедимых людей не существует, и если появился фургон, то его нутро вполне могло скрывать с десяток вооруженных людей.
— Осторожней, — проговорил Мещеряков, запуская руку в карман куртки, надетой не по сезону, но куда еще спрячешь пистолет?
— Не суетись, — проговорил Забродов.
Мещеряков послушался, оружие доставать не стал, но крепко сжал вспотевшей ладонью рифленую рукоятку «Макарова» и перевел предохранитель в боевое положение. Худшие опасения Мещерякова подтверждались: двое мужчин в брезентовых комбинезонах выпрыгнули из кабины и даже не закрывали дверцы, двигатель продолжал работать.
На ходу один из них разматывал сетку. Такого Мещерякову наблюдать еще не приходилось, чтобы двоих ГРУшников пытались взять живьем при помощи огромной капроновой сети-. Рука его дернулась.
Забродов схватил Андрея за запястье:
— Я же сказал, не суетись! — лицо инструктора сделалось жестким и злым, как всегда бывало в момент опасности.
— Про котов диспетчер говорила, — тихо обратился один мужчина в комбинезоне к другому, — а тут тварь такая объявилась.
— Молчи! Главное его не упустить.
Мужчины растянули сеть и, крадучись, стали подбираться к доберману, который пока не обращал на них никакого внимания. Будучи сильным от природы, он считал, что одолеет любого врага.
— Сбоку заходи, да смотри, чтобы не тяпнул.
— Ружье надо было прихватить!
— Только живьем брать.
За живых собак ловцам бродячих животных платили неплохо, их сдавали в медицинские институты для опытов.
— Фу, черт, — выдохнул Мещеряков, вытаскивая руку из кармана и вытирая вспотевшую ладонь носовым платком, — я-то уж подумал…
— Все только начинается, — шепнул Забродов и шагнул к мужикам. — Какого черта?
— Отойди, спугнешь, — даже не глядя в его сторону, сказал один из живодеров.
Доберман уже ощутил опасность, но гордость не позволяла ему убегать. Он принял боевую стойку и грозно зарычал, голова его дергалась из стороны в сторону. Пес прикидывал, на кого первого ему кинуться.
— Может, ну его на хрен? — прошептал один из ловцов.
— Нет уж! — профессиональная гордость не позволяла второму отступить.
— Убирайтесь из моего двора, — тихо произнес Забродов.
— Мужик, отвали! — рослый живодер умело заводил край сетки с таким расчетом, чтобы набросить ее на собаку раньше, чем та успеет достать его зубами.
— Мужики, не делайте этого, пожалеете.
— Отвали!
Доберман сжался перед прыжком, бока его нервно вздымались при каждом вздохе. Пес смотрел на одного нападавшего, но прыгнул на другого, не ожидавшего прыжка. Как всегда бывает в схватке, успех решили доли секунды. Ловец бродячих собак оказался поверженным. Пес навалился лапами ему на плечи и клацал зубами возле самого лица.
— Васька, он мне сейчас морду сожрет! — кричал живодер.
Он встретился взглядом с псом и тут же замолчал. Он даже двигаться перестал, таким сильным был его испуг.
Второй живодер, бросив сеть на асфальт, побежал к машине. Дрожащими руками он извлек из-за спинки сиденья ружье, передернул затвор и вскинул его, целясь доберману в голову. Но руки продолжали дрожать, по лицу мужчины было видно, что он страшно боится попасть в напарника.
— Если не хочешь убить друга, целься повыше, — вкрадчиво посоветовал Забродов, направляясь к мужчине с ружьем в руках.
Тот с ужасом увидел в разрезе прицела лысину напарника.
