— Во-первых, не стоит, а во-вторых, ты звонишь из автомата.
— Бог ты мой, а это откуда ты узнал? Илларион разочарованно вздохнул:
— Я-то думал, ты сообразительнее. Ты слышал в трубке мелодию, прежде чем произошло соединение? Блям-блям, такое…
— Слышал.
— И я тоже. Его издают только новые таксофонные аппараты, а их недавно поставили, только в моем районе. Такое объяснение тебя устраивает?
— Хотелось бы чего-нибудь более изощренного, — сказал Мещеряков.
— О том, что это ты звонишь, догадаться несложно. Виделись мы с тобой в последний раз десять дней тому назад. Больших перерывов во встречах ты себе не позволяешь.
— Не я же один тебе звоню — Женщины иначе дышат в трубку, — произнес Забродов и бросил:
— Приезжай, я тебя жду.
«Вот же, гад, — подумал Андрей Мещеряков, вешая трубку, — рядом с ним всегда чувствуешь себя идиотом».
Буквально через две минуты он уже оказался во дворе дома, где жил Илларион Забродов. Мещеряков на своем «опеле» с трудом вписался в узкую арку. По обеим сторонам проезда на старой штукатурке были видны многочисленные царапины. Тут оставляли свою краску все чужие машины, — принадлежащие не тем, кто жил в этом доме. Только ежедневно тренируясь, можно было достичь совершенства, въезжать сюда, не царапая кузов.
Мещеряков вышел из машины и уже забрался на крыльцо, как что-то заставило его обернуться. Ему хотелось; быть проницательнее Иллариона, хотя он и понимал, что мысль эта зряшная, а желание недостижимое. «Лэндровера» во дворе не оказалось. Представить себе, что Илларион куда-то отправился пешком, Мещеряков еще мог, но вообразить, что Забродов доверил руль машины чужому человеку, было невозможно, так же, как и предположить, что солнце сегодня зайдет на востоке.
«Когда он успел уехать? Снова меня разыграть решил? Сказал, приезжай, а сам смылся. Нет, не стану я подниматься на твой пятый этаж для того, чтобы звонить в дверь пустой квартиры».
Мещеряков, обиженный до глубины души, вернулся к машине. Ехать никуда не хотелось, время для встречи с Илларионом он уже выкроил в плотном графике, а следующая встреча была назначена лишь на самый вечер.
«Выкурю сигарету. Если он за это время не вернется, можно считать, мы поссорились. Он, конечно, человек ценный, но нельзя же до такой степени не уважать лучших друзей!»
Огонек зажигалки лизнул кончик сигареты, и Мещеряков в утешение себе подумал: «Я все-таки наблюдательный, сообразил, что Илларион меня надуть решил. Посмотрю-ка я на его кислую рожу, когда он узнает, что я наверх не поднимался. Небось, записочку в двери оставил, что вернусь, мол, через пятнадцать минут. Такое время назначит — четверть часа, что и наверху торчать глупо, а вниз спустишься, сразу же подниматься придется».
Тощий котенок сидел возле забора и старательно вылизывал лапку, норовя пройтись языком между когтями.
Но тут же идиллическую картину нарушило появление во дворе собаки. Из арки появился огромный грязный доберман с основательно погрызенными ушами. Но, несмотря на потрепанный вид, он держался с достоинством и, как каждый сильный самец, всем своим видом показывал, что не боится никого и ничего.
Котенок, до этого блаженствовавший на солнце, тут же замер и медленно опустил лапу. После чего стал похож на чучело, даже глаза его не двигались. Доберман не спеша приближался к котенку, и Мещеряков, вначале посмеявшийся над испугом бездомного кота, даже сам струсил. Пес был таких размеров и такой силы, что сопротивляться ему без оружия в руках, даже владея приемами самообороны, было бессмысленно.
— Хороший песик, — вкрадчиво проговорил Мещеряков, прижимаясь к машине и пытаясь открыть дверцу. Выходя, он запер ее на ключ и теперь та не поддавалась.
Услышав, что к нему обращаются, доберман остановился и, повернув голову, смерил взглядом Андрея Мещерякова, мол, тебе-то что здесь надо, чего ты не в свои разборки лезешь?
Нервы у котенка не выдержали, он громко зашипел, натопырил шерсть на загривке и попятился, хотя Мещеряков твердо знал, что кошки назад двигаться не умеют. Котенок исчез за колесом машины. Доберман равнодушно опустил голову и понюхал ботинок Андрея. Тот прикинул, если пес тяпнет зубами, то сможет прокусить и толстую кожу. Ступню со стороны подошвы спасет лишь то, что резина на ней толстая.
