Но это была лишь верхушка айсберга. По сведениям американских исследователей материалов операции «Венона» Джона Хейнза и Харви Клера, в 1941-1945 годах только в США на советскую разведку работали 100 офицеров-оперативников, контролировавших 435 агентов и источников. Бывший офицер британской контрразведки Питер Райт считает, что число их превышало 800 человек.
Впрочем, сошлемся на более достоверный документ. 4 ноября 1944 года Сталин рассмотрел проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении наиболее отличившихся работников Первого управления НКГБ СССР. В нем отмечалось:
«В период Великой Отечественной войны сотрудники 1-го (разведывательного) управления НКВД/НКГБ проделали значительную работу по организации разведывательной сети за рубежом и получению политической, экономической и военной информации.
За этот период за границу были направлены 566 офицеров на нелегальную работу, завербовано 1240 агентов и информаторов, разведкой было получено 41 718 различных материалов, включая значительное число документов. Из 1167 документов, полученных по линии научно-технической разведки, 616 были использованы нашей промышленностью».
Конечно, сведения, полученные разведчиками, сыграли неоценимую роль в реализации атомной программы Советского Союза. Однако повторим, что исследования в области ядерной физики начались в СССР еще до войны — в 30-е годы. В 1937 году в ленинградском Радиевом институте под руководством И.В. Курчатова и А.И. Алиханова был создан первый в Европе циклотрон. В 1940 году академики В. Вернадский, Ферсман и В. Хлопин внесли в Академию наук предложение об использовании внутриядерной энергии урана. Война на время затормозила эти исследования.
О том, какое значение Сталин придавал атомной проблеме, говорит уже то, что в декабре 1943 года он рекомендовал включить кандидатуру Курчатова для избрания его академиком. Правда, на тайных выборах «ученые мужи» кандидатуру провалили; прошел Алиханов.
Тогда по прямому указанию Сталина в штат «светил» науки добавили еще одну «академическую единицу», и Курчатов был избран действительным членом Академии наук. Доверие и возвышение нужного государству человека являлись одной из характерных особенностей стиля работы Вождя.
Но он не забывал о деловой стороне, о практической работе, которой занималась Лаборатория Курчатова. В сентябре 1944 года академик написал письмо Берии о недостаточной обеспеченности исследовательской базы лаборатории и слабой организации контроля со стороны Молотова. Тогда Сталин отстранил последнего от руководства этим направлением, а наркому Берии сказал: «Эту проблему возьмешь под личный контроль и под личную ответственность».
Сталин внимательно следил за реализацией проекта. В начале 1944 года он утвердил ряд важнейших постановлений, касающихся ядерных исследований. Одно из них, постановление ГКО № 7357, поручало академикам А. Иоффе и А. Алиханову к 1 января 1946 года завершить строительство циклотронной лаборатории при Ленинградском физико-техническом институте.
Еще одно постановление ГКО — № 7408, подписанное его Председателем 27 января 1945 года, предусматривало организацию поиска, разработки и добычи урановой руды для первого советского атомного реактора в Болгарии. 21 февраля 1945 года Верховный Главнокомандующий подписал постановление ГКО № 7572 «О подготовке специалистов по физике атомного ядра» для смежных учреждений и лаборатории № 2.
И все получилось. Однако он оценивал возможности атома не только с точки зрения его военного использования. Той весной 1945 года, когда на Потсдамской конференции Трумэн «проверял» осведомленность Сталина о секрете атомной бомбы, Курчатов со своими коллегами уже разрабатывал конструкцию первого промышленного атомного реактора.
Сталин своевременно оценил все аспекты значимости новой технологии. Атомная бомбардировка Японии 6 и 9 августа 1945 года имела не столько военные, сколько политические цели. Генерал Лесли Гровс пишет:
«Когда мы приступали к работам в области атомной энергии, Соединенные Штаты Америки еще не планировали применения атомного оружия против какой бы то ни было державы… С течением времени, наблюдая, как проект пожирает гигантские средства, правительство все более склонялось к мысли о применении атомной бомбы». Напутствуя пилота Суини перед вылетом к Нагасаки, адмирал Пернелл сказал: «Молодой человек, ты знаешь, сколько стоит эта бомба?… Так вот постарайся, чтобы эти деньги не пропали зря».
