— Не хочу, чтобы ты себя сдерживал, — сказала она. — И не хочу отодвигаться.
Она не знала, помнит ли он, но именно в этой позиции они в последний раз занимались любовью более года тому назад.
Она приподнялась, чтобы он смог стянуть свои шорты. Он снял ее сорочку через голову и прижал к себе ее обнаженное тело.
— Можно… прямо здесь? — прошептал он с широко раскрытыми от страсти глазами.
— Думаю, нам следует использовать дом на всю катушку, пока его не снесли, — прошептала она в ответ, хотя шептать было необязательно.
У него был вид человека, который пытается обогнать себя самого, боясь поверить, что попал в такое место. Она посмеялась над его рвением.
Она почувствовала, что он начал теребить ее трусики, но потом перестал.
— У нас нет…
Она не хотела, чтобы он останавливался, но поняла, что он имеет в виду, и оценила его чувство ответственности.
— Погоди минутку. Я сейчас. — Она оторвалась от него. — По-моему, у меня они есть.
— Правда?
Это сообщение обрадовало его только наполовину.
— Да. С тех пор. Ты их оставил.
— Верно.
Она снова рассмеялась.
— Обычно они вылезали у тебя из ушей.
— Так и есть.
— Я мигом.
Она не только отыскала презерватив, но также улучила минутку и заперла дверь на террасу на тот случай, если какие-нибудь маленькие девочки появятся к раннему завтраку.
Он с нетерпением дожидался ее возвращения. Как только она вошла в комнату, он схватил ее и с пылкой решимостью раздел до конца. Потом уложил на диван и предался любви, испытывая безмерную телесную радость, но сохраняя серьезное выражение лица.
На этот раз все было по-другому. У нее было ощущение, что они раздеты с прошлого лета. Она спрашивала себя, чувствует ли он то же самое. Тогда они прятались в своем особом космосе, как беженцы или осторожные раскольники. Тогда это был путч. Теперь они снова были в мире людей. Возможно, менее привилегированном, но, по крайней мере, связывающем их с будущим.
Он взошел на борт парома вместе с Алисой. Он по-прежнему думал, что это его последний раз на пароме и на острове, однако могли быть и другие, так что вопрос оставался открытым.
Это был обычный прощальный рейс, ранний вечер Дня труда. Видя, как обнимаются и кричат подростки, Пол пытался настроить себя на нужный лад.
Однако на этот раз с ним была Алиса. Он держал ее за руку, почти не веря в то, что сможет держать ее за руку в течение всего рейса, и сойдя на берег — тоже. Прежде они никогда не покидали остров вместе. Он никак не мог свыкнуться с удовольствием не прощаться с ней и с мыслью об этом. Сейчас он увозил с собой то, что больше всего любил на этом острове. Что ж, с тоской думал он, одно из двух. С этой мыслью к нему пришла боль. Не тягостная боль, а такая, к которой привык.
Они поднялись на верхнюю палубу и нашли место на корме у ограждения. Он положил ладонь Алисе на бедро, чувствуя себя счастливым. Потом поднял глаза к ярко-голубому небу, выискивая там эфемерную дневную луну, которую никогда, пожалуй, не видел в других местах.
Двигатели парома загудели, вокруг них сновали люди, а Пол держал ее за руку. Алиса в это время думала о переходе от одного этапа своей жизни к другому. Она все спрашивала себя; «Это — то самое? Как я узнаю об этом? Буду ли готова? Справлюсь ли? Или спасую? Узнаю ли, когда придет пора прощаться? Оглядываясь назад, смогу ли я увидеть то, что оставила за собой?»
Она думала, что поймет, когда это случится. Но сейчас, оглядываясь по сторонам, недоумевала, что все происходит именно так. Может, если думаешь об этом или не думаешь, все происходит тысячью разных способов. Может, и нет никакого прыжка, никакой пропасти. Ведь не сразу отказываешься от себя прежней. Может быть, просто посмотришь вокруг один раз, другой и подумаешь; ага, вот оно.
Они с Полом встали, когда паром затрясся и пошел задним ходом. Алиса смотрела, как находящиеся на борту подростки неистово машут своим друзьям, которые кричали и визжали, стоя на краю причала.
Пол взял руку Алисы в обе свои ладони и прижал ее к груди. Они видели, как ребята, оставшиеся на причале, подняли руки над головой и нырнули в воду.
