Бабочки поднялись все разом, и он услышал, как Алиса тихонько ахнула при виде этой красоты — множество оранжевых крылышек на фоне голубого неба. Все лица повернулись вверх, а Пол взял Алису за руку. Девочки вскоре ушли, чтобы рассказать маме о том, что видели.
После этого Алиса и Пол, разморенные солнцем и потрясенные увиденным, долго лежали на террасе. Закрывая глаза, Пол видел лишь крылышки бабочек.
Наконец он сел.
— Я испытал очень странное чувство. А может, и не странное. Может, естественное. Просто странное для меня.
— Какое? — садясь рядом с ним, спросила Алиса.
— Вот я держал этих маленьких девочек на руках, и за то время, пока бабочки прилетели и улетели, я размышлял о том, что когда-то был таким же, как эти дети, и однажды смогу сам иметь таких детей. Ты думаешь, наше прошлое может так быстро превратиться в наше будущее?
Пол лежал на старом знакомом диване. Он ненавидел этот диван, в особенности за то, что спал на нем в последний раз.
Ему не спалось. Он вышел на террасу и посмотрел на свой старый дом. Потом стал искать на небе луну. И вспомнил про бабочек. Заснула ли Алиса? Он представил себе ее спящей. На цыпочках он подошел к ее спальне. Дверь была открыта. С бьющимся сердцем он прокрался внутрь.
Глаза ее были закрыты. Волосы закрывали почти все лицо. А что, если он ее разбудит? Ему надо кое-что ей сказать, и он не собирается опять праздновать труса и говорить, когда она не сможет услышать. Он осторожно отвел волосы с ее лица. Она открыла глаза и повернулась к нему.
— Эй, Алиса.
Она улыбнулась ему.
— Что?
Он опустился на колени у изголовья ее кровати, и его голова оказалась вровень с ее. Он хотел заглянуть ей в глаза, но не хотел, чтобы она вставала.
— Я хочу кое-что тебе сказать.
— Давай.
Стряхнув сон с глаз, она выжидающе посмотрела на него.
Он как будто нарочно тянул время.
— Эй, Алиса?
— Да.
Она проявляла восхитительное терпение.
— Я люблю тебя, — сказал он.
Как хорошо было наконец произнести эти слова вслух, прочувствовав их до этого миллион раз.
Она снова улыбнулась.
— Я знаю.
— Ну ладно, — сказал он. — Спокойной ночи.
Он спустился по лестнице к своему дивану и улегся на него. Может быть, теперь он уснет.
Перед рассветом она прокралась вниз по лестнице. Увидев, как он растянулся на диване, она не смогла сдержать смеха. Он был слишком высоким и не помещался на диване. Она уселась напротив него на краешек стула в ночной рубашке, с голыми ногами, и смотрела, как он спит. Он сбросил тонкое одеяло, которое она ему принесла, и теперь его грудь, плечи и руки были голыми. Одна рука была вывернута, и Алиса увидела незагорелую сторону предплечья и запястья. Под кожей были видны бледно-голубые вены и еще кое-что.
Она встала и, чтобы рассмотреть, подошла ближе. Наклонившись, она поняла, что это такое. На внутренней стороне руки, чуть выше запястья, была маленькая голубая татуировка. Казалось, она сделана недавно, и ранка еще не совсем зажила, но ясно было видно, что это изображение дельфина.
Алиса сидела на террасе. Она сидела на том участке перил, откуда можно было наблюдать восход солнца, зная, что дом Элен и Бонни не помешает. Она долго сидела там, сжав руки и болтая ногами, не чувствуя, что край деревянной планки врезается ей в ягодицы. Она дождалась, пока солнце полностью вынырнуло из воды и засветило в голубеющем небе, и только после этого пошла в дом.
Пол уже проснулся. Он сидел на диване, спустив ноги на пол и уронив голову в руки. Ей нравилось, что с одной стороны волосы у него примялись, а с другой стояли торчком. Она вошла, и он поднял на нее глаза.
Она подошла к нему вплотную. Он протянул к ней руки, и она скользнула к нему на колени. Они помнили, как это делается. Она положила ему голову на плечо и крепко обхватила его руками. Ее переполняла радость оттого, что она снова в его объятиях.
Поскольку она оседлала его, невозможно было скрыть то, что делается у него между ног. Ощутив радость и от этого, она обвилась вокруг него еще теснее.
— Прости, Алиса, — сказал он, чуть задыхаясь и в то же время смеясь. — Ничего не могу с этим поделать. Может, тебе надо отодвинуться.
